Эдриан Маккинти - Невидимая река

Она усмехнулась:

— Может, их убивает чувство вины истых католиков?

— Ну, это не про нас, мои родители хипповали, они евреи, но ни к какой религии себя не относили.

— Разве О'Нил — еврейская фамилия?

— Дедушка принял христианство.

— Вот это да! — Она была заинтригована. — А в школе тебя не дразнили?

— Да не особенно, в школе на меня не обращали внимания, я неплохо соображал, особо не светился, и все считали меня немного не от мира сего.

— У нас в Америке такие всем нравятся.

— Это радует.

— Ага. — Она потянулась через стол и потрепала меня по щеке.

Она сделала это с иронией, но жест вышел настолько интимным, что я на пару мгновений впал в ступор. Пальцы ее были липкими.

— Ой, я тебя сыром испачкала. — Она взяла салфетку и стерла следы преступления.

— Спасибо.

— О боже, Александр, такой долгий, ужасный, холодный вечер, да? И каждый дом оказывался еще хуже предыдущего. — Она засмеялась. Чудный звук, прямая противоположность гоготу ее деверя. Ее смех — как струнный квартет, импровизирующий на тему Моцарта.

— Согласен.

— Обычно я не хожу по домам, а сижу в машине с Чарльзом, чтобы ему не было скучно. Утешь меня, скажи, что не все люди такие странные.

— Мне как-то попался один с пистолетом.

— Какой ужас! — испугалась она. — И что ты сделал?

— Постарался сохранить спокойствие. Он считал себя Джеймсом Бондом. Честно признаться, было стрёмно.

— Ты рассказал об этом Чарльзу?

— Нет, это было в самый первый раз, и мне не хотелось показаться слабаком, понимаешь?

— Если бы со мной такое произошло, думаю, я бы сразу уволилась, — сказала она, смеясь.

Я сидел на своем месте, она по-прежнему играла с сыром, теперь, зажав его зубами, растягивала пальцами как резину — просто малое дитя какое-то.

— Десять часов, нам лучше вернуться к остальным с их скорбями, — решила Амбер.

Я вышел наружу, а она направилась в уборную. Я наблюдал за ней через стекло. На выходе она ослепила улыбкой работника пиццерии, он расплылся до ушей, вышел из-за прилавка и поспешил открыть ей дверь. И в тот момент, когда он не мог ничего видеть за колонной, она лихо засунула руку в лоток для чаевых, схватила половину банкнот и сунула себе в карман.

— Благодарю вас, — весело сказала она, выходя.

Мы почти уже дошли до места встречи, когда Амбер заметила клубы дыма, поднимающиеся из того дома, где нас приняли за разносчиков пиццы.

— Вряд ли это пар из кастрюли на кухне? — спросила Амбер.

— Нет, это пожар, дом горит, — ответил я и бросился туда.

Через секунду мы были уже рядом, но огонь успел охватить весь дом. Языки пламени вырывались из окна: стекло разлетелось от жара — никому из соседей и дела не было.

— Амбер! Давай к ближайшему дому, звони девять-девять-девять!

— Это куда?

— Господи, ну какой тут у вас номер пожарных, надо вызвать пожарную команду!

— Девять-один-один. — Амбер будто остолбенела.

— Да-да, иди быстрее!

Мне пришлось подтолкнуть ее по направлению к соседнему дому.

Дело было плохо. Ветер, задувавший через разбитые окна, так раскочегарил пламя, что, когда я подошел к крыльцу, меня отнесло назад волной раскаленного воздуха. Я укрыл курткой голову и руку. Натянув рукав рубашки на пальцы, открыл раздвижную дверь. Дверь в дом была не заперта, но ручка раскалилась. Я толкнул дверь, и она распахнулась.

Ужасающее зрелище.

Кухня полыхала, стены и паркет также были в огне. Столбы пламени рвались по ступеням вверх на второй этаж.

Гостиная находилась справа. Ступени — слева. Дышать нечем. Я пробежал коридором, пригнулся, упал на пол и дальше стал пробираться в гостиную ползком. Легкие саднило, искры сыпались мне на спину и на волосы.

Оба мальца лежали на полу без сознания. До комнаты огонь пока не добрался, но густые клубы дыма принесло сюда из кухни. Я стоял на коленях и пытался отдышаться. За моей спиной в коридоре ревел огонь, и я захлопнул дверь. Что-то с грохотом обвалилось в задней комнате.

Пара глотков этого дыма вырубила бы меня часов на шесть. Но выбора не оставалось. Я поднялся, схватил телевизор с перевернутого деревянного ящика и выкинул его в окно. Выбил ногой остатки стекла, опять припал к полу, набрал в легкие воздуха. Встал. Поднял первого паренька, взгромоздил его на плечо, подбежал к разбитому окну и сгрузил его снаружи.

Эдриан Маккинти Второй застонал.

— Спокуха, ты, мелкий засранец, — отозвался я и потащил его к окну.

Ноги подгибались, и все же я дошел, перегнулся через подоконник, положил его рядом с первым, а потом и сам выскочил в сад. На улице уже было полно народу. Они отнесли детей в сторону, помогли мне доковылять до дорожки. Некоторые аплодировали и одобрительно похлопывали меня по спине.