Эдриан Маккинти - Невидимая река

Смотрю на блеклый залив. Воображение рисует лодки викингов, сработанные, как этот гроб, из сосны или ели. Лодка, выструганная из сосны, растворяется в болоте иного мира.

— Эй! — окликнул Джон. — Бежим скорей к машине, это будет продолжаться весь день.

— Что «это»?

— Дождь.

— Поедем в паб, — предложил Фейси.

Иду к машине как лунатик. Сажусь, едем в Каррик. Джон разговаривает с Фейси, который сидит на переднем сиденье. Кто-то купил торговую марку «Триумф», и снова будут выпускать эти мотоциклы. Нонсенс. Джон, Фейси, неужели вы не видите этот океан боли вокруг? Несчастья так и валятся с неба. Вы когда-нибудь читали Беду Достопочтенного? 8 8 Беда Достопочтенный (672(3)-735) — бенедиктинский монах, летописец. Наиболее значительное произведение — «Церковная история народа англов». Конечно нет. Жизнь — это полет птицы, ночью влетевшей в огромный зал, полный всего праздничного; позади тьма, впереди тоже, путешествие сквозь что-то невиданное, мгновенное, сбивающее с толку, ужасное, окончательное.

— Приехали, — сообщает Фейси, вынимает ключ зажигания, оборачивается к нам и улыбается. — Наконец-то.

Огонь в «Долансе» уже горел, и я стоял возле камина, сушил свой костюм, который надевал на случай похорон или интервью. Согревшись, я купил немного чипсов в баре. Джон внес ясность относительно похорон по христианским правилам. Патавасти были индусами высшей касты из индийского Аллахабада. Но мистера Патавасти и его брата еще детьми отправили в обычную школу в Лондоне, и они постепенно попали под влияние англиканской церкви.

После школы мистер Патавасти переехал в Оксфорд, женился на молодой англичанке, у них родились два сына, мистеру Патавасти предложили читать курс лекций по физике и прикладной математике в университете Ольстера, и он перебрался в Северную Ирландию как раз к началу печально известных событий 1967 года.

— Математика, говоришь? Замечательно. Еще одна вещь, помимо крикета и вегетарианства, которая роднит его с моим отцом. Крикет, вегетарианство и математика, бесспорно, три самые скучные вещи на свете.

Мы говорили о Виктории, но ребята знали, что у нас с ней что-то было, и вели себя сдержанно. Я довольно скоро собрался уходить, Фейси предложил подбросить меня. Я отказался.

Промокший до нитки, я дотащился до задней двери нашего дома. Папа сидел в кухне, нервный, в растрепанных чувствах. Он сменил промокший костюм на толстовку и джинсы. На толстовке было написано «Берегите лес» и нарисован ныряющий кит. Вряд ли кто-то подумает, что лесу могут помочь киты, но, видимо, поэтому и требовалось его беречь.

— Что случилось? — спросил я.

— В гостиной тебя дожидается какой-то англичанин. Ты опять во что-то влип?

— Я пока об этом ничего не знаю.

Я спустил лестницу и поднялся к себе в комнату на чердак. Сотни моих старых книг. Подростковые плакаты. «Над пропастью во ржи», «Посторонний», «Аутсайдеры». 9 9 «Аутсайдеры» (1967) — популярный роман для подростков С.Э. Хинтон. Пластинки, игрушечная железная дорога. Я сгреб в кучу халат и трико и уселся тут, среди пыли. Как же хорошо, что я, наконец, оказался дома. Эх, была бы у меня квартира у пристани, в пастельных тонах, большая стереосистема черного цвета, пара кресел, все по минимуму!.. Немного книг. Подборка пластинок и дисков. Гитара. Мне хотелось производить на девиц впечатление дзенской невозмутимостью простой обстановки. Никакой суеты. Выдумки, конечно. Здесь, несмотря на грязь и беспорядок, мне было спокойно и удобно. Я мог поднять лестницу, забраться под пуховое одеяло, и никто меня не потревожит. Придет осень, следом зима, а я бы так и сидел здесь. Снег укроет карниз. А тут тепло и тихо, можно сидеть и ждать, пока мама меня окликнет, чтобы я спустил лестницу, и принесет горячего шоколада и вкусных печений. Да…

Я помотал головой, встряхнулся, отбросил сантименты, спустился, миновал коридор и вошел в гостиную.

Навстречу мне поднялся очень высокий, выше шести футов ростом, и крупный человек, одетый в мешковатый дорогой синий костюм с косыми лацканами. Морщины на его лице выдавали беспокойство, да и само лицо с острыми чертами было пасмурным. Нос переломан в нескольких местах, волосы с проседью. Гость в ожидании попивал чай, разглядывал джазовые пластинки, кипы старых газет и прочий хлам. Крепкий и подтянутый — я бы принял его за вышибалу или за того, кто выколачивает долги, если бы не густые усы, выдававшие в нем копа. Ясно, это был английский полицейский. Из Скотленд-Ярда. Из группы дознания Сэмсона. Я сразу понял, как он здесь оказался и почему меня преследовал. И тут же осознал, что дело швах.