Эдриан Маккинти - Невидимая река

— О чем думаешь? — поинтересовалась она.

— М-м… о поэзии.

— О поэзии?

— Ну.

— Ты вроде не из таких.

— Не из каких?

— Не знаю, но это не похоже на тебя.

Опять права. Никуда меня не запишешь. В регби я не играл, так что в одной компании с нормальными парнями не состоял. Не был ни в «Дрегонз», ни в «Дандженс», стало быть, с ботанами не общался. Клея не нюхал, плохие компании тоже мимо кассы. От активистов, которые делали школьную стенгазету, был далек. Ото всех я был далек.

— Йитс, 6 6 Йитс Уильям Батлер (иное принятое написание — Йейтс; 1865–1939) — ирландский англоязычный поэт, драматург, исследователь кельтского фольклора. В основе его произведений — мотивы ирландского эпоса и народных сказок. Лауреат Нобелевской премии (1923). мне нравится Йитс.

— Сказочный костюм не жмет?

— Э-э, да нет…

Опять тишина.

Ах да, это же она в то время, и я в то время. Я — на пятнадцать фунтов тяжелее, без бороды, волосы чистые и ухоженные. Она — индианка, экзотическая красотка. Я — отпрыск хиппи, вундеркинд с проблемами в смысле дисциплины. Она — староста. При этом мы оба — белые вороны. Мы были созданы друг для друга.

— Йитс много писал о кельтской мифологии. — Мне хотелось показать, что я читал не только сказки.

— Правда?

— Да. Например, ты знаешь, почему кельтский крест — с кругом?

— Нет.

— Это символ Луга, бога солнца. По этой же причине католики Шаббат переделали в воскресенье.

— Ты что, все про это знаешь?

— Не то чтобы все… — признался я и поймал ее легкую улыбку.

— Я много знаю из индийской мифологии.

— Расскажи что-нибудь, — попросил я, улыбнувшись в ответ.

— Она довольно странная. Как-нибудь в другой раз, — жеманно ответила она.

— А он будет?

— Может быть.

Мы зашли в кафе у бассейна и стали смотреть, как пловцы движутся туда и обратно. Мы говорили о школе, о книгах. Все еще лил дождь. Потом я проводил ее до дома. Она вымокла до нитки. Мы стояли за оградой внушительного особняка ее отца. Причуды тридцатых: белая штукатурка, окна в романском стиле, горгульи, три этажа, маленькая готическая башенка на крыше. Я слышал об этом месте, но никогда не бывал здесь прежде. Дом назывался «Крошка Таджик».

— «Крошка Таджик?» — переспросил я, стараясь не засмеяться.

Она вздохнула:

— Он так называется с тридцатых годов, с тех пор как был построен неким ушедшим в отставку членом индийской госслужбы. Конечно, отец не мог устоять, когда увидел это. Тихий ужас. Жить в доме с именем — уже маразм, но с именем «Крошка Таджик»!..

Она засмеялась. Ее лицо засияло в свете фонаря.

— Ты со мной встретишься снова?

— Встречусь.

— В школе поговорим?

— Да. Прогуляемся на следующей неделе. У тебя хоть будет шанс прочесть стишок Йитса.

— Так я и сделаю.

— Договорились. Спокойной ночи!

— И тебе.

Она посмотрела на меня. Темные, глубокие, изумительные глаза. Алые, пухлые губы: кажется, дотронься — брызнут соком.

— Ну, — сказала она, — может, ты меня поцелуешь?

Я ничего не ответил. Подался вперед и трепетно, как будто имел дело с изнеженной розой, прикоснулся ладонью к ее мокрой щеке и поцеловал в губы. Вкус персиков. Мы стояли под дождем, целовались, каждый ловил дыхание другого, а потом она пошла по длинной дорожке к своему дому. И я отправился домой, мучаясь сомнениями. Я не верил, что когда-нибудь буду снова настолько счастлив.

И оказался прав.

Зонтов мы не взяли. Утром было солнечно. Но кто может надеяться на солнечный день, если идет на похороны в Восточном Ольстере? От Донегола до Морнских гор все заволокло черными тучами, и сейчас льет проливной дождь. Он лупит по земле так сильно, что в глине образуются воронки.

Приходская церковь Святого Николая, Каррикфергус, 12 июня 1995 года.

Холодно, почти не видно, что происходит впереди. Ничего не слышно. Простой сосновый гроб рядом с купелью. Церковные гимны. Поминальную молитву прочел старший брат усопшей, Колин. Церковь двенадцатого века, если не старше. Уильям Конгрив 7 7 Конгрив Уильям(1670–1729) — английский драматург. и Джонатан Свифт похоронены здесь. Я пришел сюда против воли. Последний раз я был на похоронах… ах да, когда хоронили маму. Где в Белфасте можно проводить в последний путь еврейку, к тому же атеистку и гуманистку? В синагоге — исключено. Снять зал в аренду. А церемонию кому вести? Отец подыскал человека. Актера с заунывным голосом. Он говорил о маме, которую вовсе не знал. Он продолжал играть, пока все не переросло в фарс. Если поминальная служба должна рождать в душе катарсис, то это была его полная противоположность.