Аркадий Карасик - Таежный гнус

Добято проводил ефрейтора понимающим взглядом. Даже вздохнул.

Судя по негодующим выкрикам полковника, ждать придется долго. Ничего страшного, подумал сыщик, и не такое довелось проходить. Он заставил себя успокоиться, приказал расслабиться. Организм нехотя подчинился, дышать стало легче, головная боль отступила.

Пятнадцатиминутное ожидание ничего не изменило. Бу-бу-бу - доносился гневный голос полковника. Семен Дмитриевич отмалчивался. Сжимает, небось, под скатертью пудовые кулачища, глотает голодную слюну, с трудом удерживается от привычного мата.

Добято не выдержал и вежливо постучал в филенку.

- Кто там? Почему мешают? Не воинская часть - деревенская забегаловка!

Виноградов раздраженно открыл дверь. Увидел улыбающегося "пиджака", которого Москва навязала ему в помощники. Попытался изобразить приветливую улыбку. Не получилось - строевик ещё не успел отойти от разгромной, воспитательной обработки командира отряда, поэтому улыбка походила на оскал не успевшего насытиться хищника.

- Что вам... Тарас Викторович?

Похоже, полковник с трудом вспомнил имя-отчество сыскаря. Во-первых, слишком малозаметная фигура, чтобы перед ней расшаркиваться, во вторых - в гневе недолго свои "позывные" забыть. А гнев так и распирал строевика. Подумать только, распорядок дня выдерживается только на бумаге, самоволки превратились в обыденное явление, коллективные и индивидуальные пьянки заменили бывшее политпросвещение.

- Извините, оторвал вас... Пришел попрощаться, - миролюбиво произнес "пиджак". - Завтра в пять утра уезжаю в Голубой распадок. Сейчас поужинаю и - на боковую.

Сидящий напротив собственного стола Парамонов поднял голову с растрепанными волосами. Хотел что-то сказать, но ограничился виноватой улыбочкой, кивнул на спину полковника. Дескать, не та обстановка, чтобы пообщаться, отложим на денек, провожу начальство - самолично заявлюсь в "голубую" роту с непременным "пузырем".

Виноградов тычком подал руку.

- Желаю удачи.

Дверь захлопнулась. Будто вела она не в кабинет командира отряда - в камеру следствнного изолятора, которую сейчас используют для допроса "опасного преступника".

Добято нисколько не обиделся - понимающе улыбнулся. Словно при виде шалости малолетнего малыша. Резвись, дескать, сынок, расти, набирайся ума и силенок, понадобятся во взрослой твоей жизни. Она, эта изменчивая и вонючая житуха требует и того и другого, чем больше, тем лучше и надежней.

Не изменяя привычке прогуляться перед сном, он четыре раза обошел отрядный плац. Скупо освещенное пространство между казармами не пугало его, но все же сыщик вышагивал медленно, осторожно. Вдруг за углом штаба-столовой притаился со средневековым оружием в руках таинственный арбалетчик? Или, не доверяя своим шестеркам, пожаловал сам Убийца?

Поэтому намеченные на время прогулки размышления над новой версией не состоялись. Не та обстановка, голова отказывается работать в заданном направлении, мысли то и дело сворачивают на опасность ночной прогулки.

Все, хватит, пора - на боковую!

Обычный туалет в казарменной умывалке. Тарасик возвратился в свою комнату, разобрал постель, но раздеться не успел - раздалось легкое постукивание в фанерную дверь.

- Войдите! - негромко разрешил Тарасик. Рука автоматически пробралась под подушку к "макарову". - Кто там? Войдите!

С легким скрипом дверь открылась и вошел... Парамонов. Как всегда, сумрачный, неприступный.

- Извините за поздний визит, - буркнул он, пристроил фуражку на вбитый в стену гвоздь, ногой выдвинул на середину комнаты табурет, по хозяйски уселся. - Днем времени не хватает, вечером полковник... воспитывает. А поговорить край нужно... Надо бы, конечно, сразу после вашего приезда, но тогда не решился. Не знал, что вы - сыщик, думал - пошутили.

Темнит подполковник, придуряется, с насмешкой подумал Тарасик. После пред"явления фотокарточек Королева и Гранда можно было не сомневаться.

- Зря медлили... Кстати, как результаты поисков? Обнаружили хотя бы следы? Сколько групп работает?

- Я уже говорил, что выделить солдат не могу. Послал командира взвода и с ним трех сержантов. Выделил машину. Они пошарили по лесоучасткам, навестили старообрядческие заимки. Как я и думал, результат нулевой. Если не считать вот этого...

Добято взял за уголок поданный ему листок бумаги, явно вырванный из записной книжки. Досадливо поморщился. К "пальчикам", оставленным подполковником теперь прибавились его. Дай-то Бог, чтобы только они - не сам же Убийца добирался до почтового ящика, то-бишь, до поселковой почты. Следы мог оставить и посыльный. Только не на письме - на конверте.