Аркадий Карасик: Запоздавшее возмездие или Русская сага

но смотрела не в нее - на Романова. А он забыл об ожидающем его в офисе

компаньоне, о непонятных заказчиках, о странном совпадении, вообще обо

всем, всматривался в лица фронтовиков. Гордые черты лица капитана,

выпирающий подбородок старшины, грустные, задумчивые глаза женщины...

Насмотревшись, детектив прислонил фотокарточку к графину с водой, вскрыл первую пачку и углубился в чтение. То и дело вглядывался в фото, будто сверял прочитанное с изображенными людьми, спрашивал - о них ли идет речь или это надуманно?

Г л а в а 2

"... Отвечаю на ваше письмо. Действительно, в сорок

первом году я командовал дивизионным "смершем".

Расшифровываю: Смерть шпионам. Мы тщательно расследовали бомбежку колонны стрелкового батальона, в том числе, гибель командира батальона капитана Видова. Были допрошены два десятка бойцов и младших командиров. Найти убийцу комбата не удалось..."

Подпись неразборчива.

Война перепахала степь. Там где раньше - красочныя россыпь цветов и колосящиеся нивы, - воронки, полузасыпанные траншеи, траурные надгробья обгоревших дымовых труб. По пыльным дорогам ползут военные грузовики с прицепленными пушками, танки, повозки, запряженные усталыми лошадьми, по обочинам, стараясь не мешать технике, пылит пехота.

Обычная картинка военной поры.

Старший лейтенант Романов вылез из кабины грузовика, поблагодарил водителя и захромал к единственному в деревне целому дому, перед которым стоял автоматчик. Рано все же покинул он госпиталь, не послушался совета врачей - подлечить раненную ногу, не торопиться. Вот и приходится хромать, на подобии инвалида с протезом.

Деревенская изба под соломенной крышей - штаб части. Об этом говорят несколько подседланных коней, торопливо курящие на крыльце писаря и ординарцы, выглядывающая из окошка девица в военной форме - машинистка либо телефонистка.

Автоматчик окинул взглядом подошедшего командира. Выгоревшая, заштопаная гимнастерка, поношенные галифе, стоптанные сапоги, на плечах старлейские погоны - крылышками. Прихрамывает. Сразу видно - свой брат, фронтовик! Поэтому часовой не стал требовать пред"явления документов, словесного пароля.

-- Штаб батальона? - спросил старший лейтенант, поправляя на спине защитного цвета котомку.

-- Так точно, - лениво ответил автоматчик, не козыряя и не

принимая стойки смирно. - Начштаба капитан Нечитайло - там, под деревом.

Ну, что ж, ничего страшного, придется докладывать не комбату - первому его заместителю. Правда, по отзывам полковых штабников капитан Видов вредная личность, не признает авторитет высоких армейских чинов. Режет правду-матку прямо в глаза, поэтому и дослужился только до комбата, не вырос выше капитана. Не дай Бог, обидит его поступок нового ротного.

Но выхода не было. Огладив гимнастерку, привычно поправив ремень, ротный направился к развесистой яблоньке.

-- Товарищ капитан, старший лейтенант Романов прибыл для дальнейшего прохождения службы!

Все, как положено.- стойка "смирно", живот втянут, грудь колесом, рука вскинута к краю пилотки, пятки - вместе, носки - врозь. Направление выложено на стол.

-- Не тянись, старлей, - начштаба бегло прочитал поданные бумаги и продолжил няньчить перевязанную руку. - Выше не вырастешь.... Все знаю, из штаба полка звонили. На прошлой неделе во время артобстрела погиб комроты-три, Васька Клешнев. Жалко, отличный был командир и вообще классный парень! Меня вот тоже зацепило осколком... Примешь клешневскую роту. Присаживайся, писарь отправился в подразделения. Вернется - отдашь предписание. Попей молочка - свежее, парное.

Посчитав информацию исчерпанной, Нечитайло запил ее несколькими глотками и продолжил укачивание раненной руки.

-- Жмут фашисты?

-- Так жмут, что сок течет. Но и мы не лыком шиты, на прошлой неделе целую роту расколошматили, десятерых - в плен, остальным - царство небесное. А ты где воевал?

-- В соседней дивизии. Хотел вернуться из госпиталя туда - начальство решило по другому, - разоткровеничался Романов, не решаясь сесть и тем самым потревожить раненную ногу. - Обидно.

-- Начальство для того и существует, чтобы тасовать и перетасовывать, - пофилософствовал начштаба. - Почему стоишь, ног не бережешь? Завтра на марше им достанется.

-- Мне бы доложиться командиру, - нерешительно протянул Романов, усаживаясь на лавочку и поудобней пристраивая больную ногу.

-- Вечный комбат... прости, капитан Видов уехал в штаб полка. Оттуда рванет по ротам. Завтра по утрянке выходим на передовую. Успеешь познакомиться на марше... Только учти, Романов, у капитана... как бы это выразиться... сложный характер. Не вздумай обижаться или оправдываться - не любит... Впрочем, сам разберешься, не маленький.