Аркадий Карасик - Запоздавшее возмездие или Русская сага

-- Цветочки нюхаешь, старлей? - заглушая разрывы и выстрелы, прогремел над Романовым громкий, презрительный голос. - Бить их надо, а не прятаться! Бить... Бить... Бить!

Ротный с трудом оторвал от земли непокрытую голову. Рядом, расставив толстые ноги, стоял вечный комбат, стоял и стрелял по самолетам из подрагивающегося автомата. Старшему лейтенанту сделалось жарко от стыда и от обиды. Его считают трусом?

Романов леревернулся на спину и тоже нацелил автоматный ствол в крутящихся над беззащитной дорогой "месершмидтов". Автомат задрожал в его руках. И пусть стрелять из подобного оружия по самолетам - верх глупости, но первобытный ужас оставил ротного, он ощутил способность сопротивляться.

-- Вот так, молодец! Мы им, кость в горло, ети их мать, покажем, как воевать с Россией! Досыта накормим свинцом!... Ага, отвернул, испугался...

Неожиданно голос комбата прервался и он рухнул на ротного.

Будто испугавшись людей с автоматами и винтовками, нацеленными в поднебесье, или посчитав свою задачу выполненной, вражеские истребители оставили в покое изуродованную дорогу и потянулись к горизонту. Вслед за ними мчался одинокий краснозвездный ястребок...

* * *

Гибель Семена Видова потрясла Романова. На фронте каждую секунду убивают, война есть война, бескровные войны бывают только у фантастов-писателей да безмозглых политиков, но смерть комбата так ранила его, что он растерялся.

Клавдии больше не встретил, по скупому сообщению старшины Сидякина фельдшерица, похоронив мужа, уехала к матери.

На третий день после бомбежки, когда рота заняла отведенный ей участок, Романова неожиданно вызвали в Особый отдел. Сам по себе вызов в Смерш - явление обыденное, ничем не грозящее командиру роты, но то, что он там узнал, поразило его больше, нежели гибель комбата.

-- Тогда, на дороге вы были рядом с капитаном Видовым?

-- Сначала - не рядом. Комбат проскакал мимо меня к боевому охранению.

А вот после команды "воздух", действительно, рядом. Убитый капитан даже навалился на меня.

Особисту не пришлось вытаскивать каждое слово клещами - старший лейтенант максимально подробно описал неожиданый налет "мессеров", вспомнил даже о горящем грузовике, раненной лошади и Клавдии, перевязывающей ногу сержанту.

-- Кто еще лежал тогда рядом с вами? Скажем, в радиусе пятидесяти метров?

Странный, мягко говоря, вопрос! Разве во время бомбежки было время подумать о людях, спасающихся неподалеку? Дай Бог, о себе позаботиться!

-- А какая разница? Ну, рыжий пулеметчик, фельдшерица, раненный красноармеец, старшина Сидякин, - все же перечислил он тех, кого тогда видел.

-- Удивляешься? - усмехнулся майор. - Есть чему... Дело в том, что

Видов убит не осколком и не крупнокалиберной пулей авиационного пулемета.

Врачи извлекли из тела нашу, автоматную...

Ротный вытаращил глаза. Надо же, сбылись его опасения по поводу излишней грубости комбата. Неужели прошил его очередью обиженный рыжий усач?

-- Отпадает, - выслушав подозрения свидетеля, отмел их особист. Красноармеец Федоров тоже убит.

Ничего себе аргумент? Вдруг усач выстрелил в своего командира до того, как его достала пуля или осколок авиационного снаряда. Впрочем, смершевцу видней. Романов не стал настаивать на своей версии. Спорить с особистами не только бесполезно, но еще и опасно...

Г л а в а 3

Роман осторожно сложил прочитанные письма, перетянул их аптекарской резинкой. Думать, сопоставлять - не было времени, вот-вот заявится компаньон. Будить собутыльника.

Дашка с любопытством следила за хозяином квартиры. Книгу закрыла, положила на тумбочку.

-- Что пишут, дядя Рома? Ты с таким интересом читал письма... Наверно, от женщины?

-- Письма из прошлого, - неохотно ответил Романов, поднимаясь из-за стола. - Действительно, интересные, - добавил он, укладывая перевязанную пачку в баул и выкладывая на стол вторую. - Я сейчас поеду на работу. Если есть желание можешь остаться - почитай, отдохни. Но советую не обижать отца и мать. Какие бы они не были - родители.

-- Хорошо, дядя Рома, - легко согласилась соседка. - Попробую. Если снова начнут драться - убегу на улицу...

Раскочегаривая своего старенького "коня", автоматически высматривая зрачки светофоров, меняя полосы движения, короче говоря, выполняя святые заветы опытного водителя, частный детектив ворошил в сознании прочитанное. Вполне возможно, события давних лет аукнулись сейчас. Вот и придется расследовать любовные шалости внучки погибшего комбата. А как же не хочется пятнать его имя.