Джон Карр - Человек, который не мог дрожать (= Человек без страха)

Справа, где находились кухни, был выступ, декоративно прикрытый рейками из лавра; слева, вдоль всего заднего фасада,- крытая черепицей застекленная веранда. Она доходила почти до северного большого окна в задней стене кабинета. По всей веранде вразброс стояли зеленые кресла на колесиках; здесь же находились выкрашенные кричаще яркими полосками качели с балдахином.

На одном из кресел восседал инспектор Эллиот, на другом - я; а качели (единственно вместительное для него сиденье) занял громоздкий доктор Гидеон Фелл.

Стояла весна 1937 года. Эндрю Эллиот еще не имел солидной репутации. Но впоследствии он ее добьется: уже в июле этого года он успешно расследует дело Кривого Штыря, а в октябре следующего сделает себе имя, раскрыв дело об отравлении в Содбери-Кросс.

Сегодня же Эллиот, вместе с которым я когда-то учился в школе, был очень серьезным, честолюбивым человеком, готовым отправиться в субботний день бог знает куда, если имелся хоть намек на убийство. Хотя сейчас он, кажется, был не очень доволен. Выслушав нас, он стал похож на человека, который понял: энтузиазм завел его слишком далеко.

- Это убийство?

- Скорее всего, убийство. Осмотри кабинет, и сам увидишь.

- Так, значит, ты не посылал телеграмму?- Эллиот достал из кармана помятый лист бумаги и протянул его мне.

Телеграмма, помеченная Саутэндом и отправленная накануне ночью, гласила:

"Боюсь серьезной беды на уик-энде с призраками в доме предположительно населенном привидениями не могу официально связаться с полицией не мог бы ты под каким-либо предлогом приехать ко мне "Лонгвуд-Хаус" притлтон эссекс жизненно важно. Моррисон".

- Нет, я не посылал ни этой, ни какой-либо другой телеграммы. Однако она, похоже, заставила тебя поспешить.

- Я сразу ухватился за эту возможность,- признался Эллиот,- хотя сейчас отправлюсь обратно в Лондон. Это не по моей части. Вы звонили в местную полицию?

- Да, но почему бы тебе не остаться? Похоже, дельце будет горяченькое.

- Говорю тебе: не могу! Это не по моей части.

- А не хочешь хотя бы послушать? Тебе ведь это не доставит особых проблем.- Я посмотрел на доктора Фелла: - А что скажете вы, сэр?

Доктор Фелл наклонил голову.

Это был громадных размеров человек, сияющий лучезарной улыбкой, одетый в огромный, словно шатер, плащ с байтовой складкой. Он сидел посередине расписных качелей, опершись руками на крючковатую ручку трости. Его похожая на лопату шляпа почти касалась балдахина над качелями; пенсне кое-как сидело на красном носу, и при каждом глубоком выдохе, шумно вырывавшемся над его тройным подбородком, черная лента на пенсне отлетала довольно далеко в сторону, а бандитские усы шевелились. Но более всего обращали на себя внимание его подмигивающие глаза. От него, словно жар от печи, исходила кипучая радость жизни, а прислушавшись и приглядевшись к нему, ты не мог избавиться от ощущения, что встретился либо с Санта-Клаусом, либо с пиратом.

- Сэр,- нараспев, с величественностью джонсоновского {Джонсон Сэмюель (1709-1784) - английский писатель и лексикограф, стиль произведений которого отличался напыщенностью и изобиловал латинизмами} персонажа произнес доктор Фелл,- я также должен извиниться.- Он надул щеки.- Это была проделка дома с привидениями, и я не смог устоять перед искушением: с легкостью и грацией одного из трех поросят мне пришлось танцевать испанский танец на пороге у инспектора, пока он неохотно пригласил пожилого человека сопровождать его. Но убийство...- лицо его помрачнело,- хм-м... Что за убийство, мистер Моррисон?

- Совершенно невероятное убийство.

- Неужели?

- Да. Пистолет сам по себе без чьего-либо участия выстрелил и убил беднягу Логана.

- Гм...- озадаченно произнес доктор Фелл.- Инспектор, мне не хотелось бы оказывать на вас какое-либо давление - боже упаси!- но мне кажется, что особого вреда не будет, если мы прислушаемся к словам мистера Моррисона. Повторяю: особого вреда не будет. В конце концов, такие рассказы часто оказывают стимулирующее действие и пробуждают аппетит. А?

Он снова замолчал. По веранде робкой, неуверенной походкой, что не часто бывает, шла Тэсс. В какой-то момент показалось, она хочет остановиться, развернуться и убежать прочь. Она остановилась перед вновь прибывшими и выпалила:

- Инспектор Эллиот?

- Да, мисс.

- Простите, это я послала телеграмму.

Эллиот оттолкнул кресло, чтобы встать, и маленькие колесики заскрипели. Теперь он заговорил очень официально, оживленно и уклончиво, как продавец за стойкой: