Джон Карр - Темная сторона луны

- Это лишь легенда, магистр. Правда, основанная на факте, но все остальное - только слухи и сплетни; все остальное в тумане.

- В тумане или в лунном свете, мой мальчик, давайте послушаем!

Алан сосредоточился на дороге.

- Первого Мэйнарда, получившего землю от лордов-владетелей провинции Каролина (в 1685 году, насколько я помню), звали Ричардом. Имена Ричард, Генри и Люк повторяются в роду до нынешнего времени.

Уже немолодой человек, наш первый Ричард, похоже, был в известном смысле сорвиголовой. Он купил пятьсот акров на северном берегу острова Джеймс, потом женился, завел семью и осел, занявшись выращиванием риса и хлопка. А потом началась его жестокая вражда с Большим Натом Скином.

Натаниэль Скин, хотя и достойного происхождения и образования, был самым отъявленным головорезом со всклокоченной бородой. Он плавал с пиратами и жил у индейцев; впрочем, никто не мог доказать первого, а последним он даже хвастался. Он жил тогда в каменной хижине рядом с болотом на южном берегу острова, неподалеку от места, где сейчас находится пляж Каприз. Нам неизвестно, за что он возненавидел Ричарда Мэйнарда и угрожал (цитирую) "выпустить из него кишки". Впрочем, Ричард отвечал ему тем же самым.

Джозеф Мортон, губернатор колонии Чарлз-Таун, искал повода избавиться от Скина. Годы шли, повод нашелся. У Большого Ната было две жены-индианки, по существу просто рабыни, закон же запрещал рабство для индейцев. В один из дней 1692 года губернатор Мортон отправил своего военного помощника, капитана Уэринга, передать Скину документы о высылке и выставить его вон. Капитан Уэринг перебрался с материка на остров в маленькой лодке, но не знал, где ему найти Скина. Ричард Мэйнард вызвался его проводить.

Они скакали по едва видневшейся тропинке - единственной островной дороге в то время. Не успели они спешиться, как Большой Нат Скин выскочил из дома с оружием в руках. Не обращая внимания на губернаторского офицера, он направил весь свой яд на старого врага. Швырнув оружие к ногам Ричарда, он пробурчал что-то, прозвучавшее как вызов, который ни один Мэйнард не смог бы не принять, и разразился проклятьями.

На тех одиноких песках вблизи болота, должно быть, была исполнена настоящая боевая пляска. Он дрались по-индейски, на ножах и томагавках, нож в правой руке, а томагавк - в левой.

У Ричарда Мэйнарда, хорошего фехтовальщика, непривычного к такой мясницкой работе, была либо большая скорость, либо большая удача. Не обладая особой щепетильностью, он не возражал против ножей. Но расколоть череп человека с помощью томагавка казалось ему проклятым варварством. Отразив первые удары Скина, он словно потерял голову и ринулся в бой.

Томагавк, как вам известно, представляет собой всего лишь маленький топорик с плоской поверхностью, без головки на стороне, противоположной острию. Даже тупой конец был смертоносен. Скин снова ринулся, пытаясь ударить ножом вверх, целясь в живот своему противнику. Когда томагавк повернулся в его руке, тупым концом внутрь, Ричард сильно стукнул по правой стороне головы Скина. Тот не смог парировать удар рукой, вооруженной ножом; он лишился чувств, а пока падал, Ричард заколол его в сердце.

Большого Ната похоронили на краю болота, там, где он упал. Капитан Уэринг был свидетелем всей сцены; так называемый "суд" над Ричардом Мэйнардом имел мало общего с правосудием. Присяжные освободили его чуть ли не с радостью и уж совершенно определенно поблагодарили за то, что Скина похоронили по христианскому обряду. До сих пор рассказ этот был абсолютно правдив, он подтверждается записями; вы можете увидеть их, с подписью и печатью. Но потом, доктор Фелл... потом...

Доктор Фелл, до сих пор сосредоточенно внимавший рассказу, скосив глаза, на этом месте не выдержал.

- С образцовым терпением,- проговорил он,- я выслушал рассказ об этом вполне сносном примере сенсационализма. И с большой радостью продолжу слушать. До сих пор, однако, я не заметил никакой загадки, которая не позволяла бы кому-либо спать по ночам.

- Ричард Мэйнард, говорят, не спал по ночам.

- Да?..

- Снова пронеслись года,- продолжал Алан.- Очевидно, от Большого Ната Скина не осталось и следа. Его хижина развалилась, жены его возвратились в свое племя тускарора. За исключением наплыва переселенцев, остров Джеймс мало изменился. Зато постепенно менялся Ричард Мэйнард.

Никогда и не обладавший добродушием, он стал таким мрачным и нервным, что его дети боялись и приближаться к отцу. Любому, кто готов был его выслушать, он жаловался, будто что-то или кто-то повсюду следует за ним по пятам. Он подпрыгивал до потолка, если дверь внезапно отворялась; он боялся сумерек и не выносил ночь.