Леон Маркс - Хочешь жить - стреляй первым

Я выстрелил первый, может потому, что заметил раньше противника и психологически был готов к такой дуэли. Схватившись за грудь, бандит полетел вниз по ступенькам прямо на меня. Я был еще очень слабым после таких пыток и сам упал. Отпихнув от себя покойника, я с трудом встал на ноги и оглядел поле битвы. Несомненно, этот раунд я победил, но ведь еще не вечер. Финал скоро будет и мои враги к нему готовятся.

Я подошел к боковому зеркалу на машине и посмотрел в него. Вид у меня был прямо как в фильмах ужасов. Все лицо было залито кровью и синяками. Губа распухла и увеличилась почти вдвое. Одного глаза не было видно из-за крови, которая вокруг него засохла небольшой корочкой. На лбу была огромная шишка. Нескольких зубов уже не вернуть. Мне придется их вставлять потом у дантиста.

Я пнул от злости дверцу машины и вышел из гаража.

— Это все? — спросил Шередев, когда я ему рассказал о вчерашнем своем злоключение, которое могло мне стоить жизни.

Сейчас, я лежал в больнице, в травмологическом пункте на койке. Врачи потрудились над моим лицом, что бы придать ему нормальный вид. Почти все лицо было заклеено пластырем. Правым глазом я почти не видел, из-за бинта на голове. Голова болела, а ребра ныли после таких ударов. Одно ребро даже было треснуто немного, но в целом ребра не были сломаны. Все это сказывались вчерашние события. Я родился в сорочке, так как мне подвернулся удачный случай выбраться из заточения, и я им воспользовался.

— Да, — сказал я. — И теперь нет сомнений, что Леваков пляшет с ними под одну дудку.

— Для обвинений нужны весомые доказательства, — заметил полковник. — Я даже подумать не мог, что все так обернется.

— Жизнь полна неожиданностей, к которым мы должны привыкать.

— Меня беспокоит один вопрос, для чего они собираются использовать пластиковую взрывчатку.

— Ну, для чего понятно, — сказал я.

— Да, но не ясно кого они собираются подорвать. Их схема мне не понятна.

— Может они хотят избавиться от своих конкурентов или уничтожить своих людей, что бы концы все опустить в воду.

— Это выгодно боссу, конечно. Я долго думал над этим делом и пришел к выводу, что Тарасенко не сам организовал похищение Даши и все эти убийства.

Если у него есть новые факты в пользу данной версии, то мне это может значительно помочь.

— Продолжай, — заинтересовался я ходом его мыслей.

— Я поднял в областном архиве последнее дело Графа, и мне удалось кое-что интересное обнаружить. Последний раз его обвиняли в рэкете, но официально доказать вину не смогли. Его защищал адвокат Кобров, который имеет не очень хорошую репутацию и который почти всех преступников умеет оправдать, что суд признает их невиновными. Но главное не это, а то, что этот Кобров работал раньше в фирме "Юрист информ". Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Нет, а тебе?

— Я тоже ничего не знал, пока не копнул глубже и не обнаружил, что в этой фирме начинали свою карьеру покойные капитан Решутин и старлей Белов.

— Это те продажные менты? — уточнил я.

— Да, они.

— Ну и что это значит? — в этот день я плохо соображал.

— А значит это то, что это не может быть просто совпадением. Адвокат отмазал Графа и двух продажных блюстителей порядка, работавших на Тарасенка. Они работали вместе в одной юридической фирме. Этот Кобров работает на того, кто организовал похищение Даши. Это ясно как божий день.

— Что дальше?

— А дальше ничего. Ты забыл, что официально мы уже не занимаемся этим делом. Это я так немного поработал для профилактики и подкинул тебе немного пищи для размышления. А в принципе я не имею права расследовать похищение дочки миллионера.

— Спасибо тебе, но я сейчас не могу думать. Голова гудит.

— Ничего это пройдет, — сказал Шередев. — Ладно, я пойду. Выздоравливай.

Полковник вышел с палаты и закрыл за собой двери. Я закрыл глаза и думал немного вздремнуть, но не смог. Появилась новая зацепка, и я не мог успокоиться так же как бульдог при виде бифштекса. Как только я оклемаюсь, нужно будет, непременно навести визит к адвокату и этой компании. Может у них есть необходимая для меня информация.

За окном мела метель. Снег прилипал к стеклу и медленно обмерзал, оставляя на окне красивые узоры. В помещение было тепло, но если посмотреть на улицу, то можно посочувствовать прохожим, которых застал снегопад с сильным ветром и морозом. А температура на улице — 28 °C.

Вот так я смотрел в окно и постепенно засыпал. Правда, долго мой сон не продолжался, его нарушил звук открывающейся двери. Я открыл глаза и увидел Максима, который подошел ко мне, придвинул стул и сел.