Леон Маркс - Хочешь жить - стреляй первым

Я подошел к открытой калитке и зашел во двор. Впереди меня стоял огромный гараж, в котором свободно могло поместиться четыре машины. К самому дому вела узенькая бетонная дорожка, усыпанная снегом и покрытая льдом. Я по ней прошел до парадной двери и дважды постучал дверным молотком.

Полная тишина, которую иногда осмеливается нарушить легкий ветер. Дверь никто не идет открывать или не хочет.

Почему так?

Я обошел дом с другой стороны и внимательно осмотрелся. Четкие следы шин вели к гаражу от самих ворот. Значит, на автомобиле уехали недавно. Я заглянул в скважину замка на гараже и увидел, что там стоит "опель". Несомненно, там стояла еще одна машина. Только кто на ней уехал? Василий?

Стоять на одном месте было холодно и я стал энергично двигаться. Меня начали терзать смутные подозрения, что Василий испугался чего-то и смотал удочки отсюда. Свежие следы на снегу свидетельствуют о том, что он недавно покинул свой особняк.

Я обошел вокруг дома, но ничего странного не заметил. Что же могло его побудить поспешно покинуть свой дом? Может сюда приезжали похитители? Кстати, здесь неплохое место, где можно держать жертву киднеппинга. Может здесь и держали Дашу?

Как бы там не было, но сейчас дом определенно пустует. И если здесь что-то и происходило незаконное, то возникает вероятность найти какие-нибудь улики. Поэтому, я решил сегодня ночью вернуться сюда и обыскать весь особняк.

— Прошу вас, — мужчина пригласил меня в дом, после того, как я позвонил в двери.

Я зашел в квартиру Васильева Олега. Он был высокого роста, крепкого телосложения, с длинными волосами и широким лицом с грубым широким носом. Над глазом у него шел небольшой шрам, который доходил чуть ли не до кончика носа. Таким своим видом он был больше похож на боксера или даже преступника, я бы сказал, чем на обычного гражданина Украины. Его поведение, его движения при ходьбе были какие-то странные и необычные и вызывали во мне неприязнь к нему. Иными словами, от этого человека исходила негативная энергетика, и быть может, свет ауры был сероватого цвета, свидетельствовавший о плохим намереньях.

Олег закурил сигарету. Я молча за ним наблюдал

— Вы знаете Железняк Дашу? — начал я с этого вопроса.

— Никогда о ней не слышал, — мужчина смотрел на медленно тлеющий кончик сигареты.

— А Степан Омельченко вам знаком?

— Нет.

— Хорошо. Скажите мне тогда одну вещь: почему он вам звонил домой?

— Кто звонил?

— Степан.

— А откуда он мог звонить? — спросил Васильев.

Мне уже трудно было поверить, что он говорит правду. Вопрос на вопрос дает мне основание судить, что Олег — лжет.

— Вам лучше знать, откуда он мог звонить, — заметил я.

— Боюсь, вы заблуждаетесь, — в его тоне не было той твердости, которая присутствует, когда человек говорит правду.

— Если бы… У меня есть достоверная информация, в которой говориться, что вам Омельченко звонил с отеля.

— С гостиницы? Что за бред? Зачем это кому-то надо? Ладно, допустим звонили, но тогда значит меня не было дома. Иначе бы я знал про звонок.

Что-что, а обманывать он не умел. Это я сразу увидел.

— Вы уверенны в этом?

— Абсолютно.

— Послушайте, Олег, может хватить Ваньку валять, а? Давайте вы выложите мне все на чистоту. Зачем вам звонил Степан?

— Да вы что тронулись умом! Как вы смеете меня в чем-то обвинять. Кто вам дал право утверждать, что какой-то Степан мне звонил и я его знаю?!

Мне ничего другого не оставалось, как пойти на блеф, ежели я хочу от него добиться какой-то новой информации.

— Может распечатка исходящих звонков из отеля тоже бред? И я вам лапшу на уши вешаю, а?

— Что вы имеете в виду? — спросил он с ноткой испуга в голосе.

— Я это сообщу ментам. Думаю после этого они вас начнут подозревать в убийстве Омельченко. Если вы мне скажете всю правду, я легавым ничего не скажу. Решать вам.

— Шантаж? Вы будете меня шантажировать, наглая ищейка.

— Как вам угодно так и считайте. Скажу одно, что как только эта информация попадет в руки блюстителям порядка, так они сразу за вас возьмутся.

— Что вы от меня, черт подери, хотите?! Я не понимаю!

— Я хочу услышать только правду. Вы можете ее сказать только мне или же милиции, от которой так просто не отделаешься.

Некоторое время Васильев сидел с каменным выражением на лице и смотрел мимо меня.

— Ну ладно, так и быть. Степа был моим корешем. И он мне звонил.

— Зачем?

— А вот это уже не ваше дело.

— Вам известно с кем был Степан в номере?