Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона

— Владимир Евгеньевич, скажите вашим ребятам, чтобы не вмешивались. — Помолчал и добавил: — Только потом… ну, когда всё будет кончено… пусть обязательно…

Старик посмотрел на меня круглыми как у филина глазами и хрипло пробормотал:

— Конечно-конечно. Обязательно…

Когда молодцы Паука погрузили завернутое в ковер то, что осталось от Кота, в бездонный как катафалк черный джип и укатили со своей жуткой поклажей в неведомом направлении, мы со стариком, успокоив насколько возможно взбудораженных собак, вернулись в дом.

В зале для аутодафе, который мы покинули минут десять назад, чтобы оторвать Герду и Джона от трупа, все было по-прежнему. Кроме одного. Главные участники недавнего спектакля расползлись со своими стульями как тараканы по разным углам зала и теперь молча восседали каждый сам (а вернее — сама) по себе.

Кузнец же с Профессором нервно курили возле выбитого окна, но если "нервность" Кузнеца выражалась в размахивании руками и ожесточенной мимике, да к тому же еще он как пулемет что-то беспрерывно стрекотал в ухо Профессору, то последний стоял молчаливый и мрачный как скала, как истукан с острова Пасхи, и ни единый мускул не дрогнул при моем появлении на его чеканном лице.

Я же вошел и, окинув присутствующих лучезарным взором, добродушно развел руками и простодушно сказал:

— Ну, дамы и господа, финита ля трагедиа. Зрителей просят расходиться по домам. Всё… — И вдруг…

И вдруг за спиной, едва не поперхнувшись собственными слюнями, взорвался Паук:

— Как — всё?! А… а… алмаз?

Я оглянулся:

— Какой алмаз? — Хлопнул себя по лбу: — О, простите великодушно! Вы, конечно же, имеете в виду тот, — с нажимом, — в т о р о й бриллиант?

Старик судорожно сглотнул:

— К-конечно же… тот… Откуда он взялся и где сейчас находится?

Я улыбнулся:

— Да-да, разумеется, извиняюсь за забывчивость, однако, леди и джентльмены, должен заметить, что, по-моему, в данной комнате вместе с нами сидит законный… м-м-м… насколько, правда, это слово вообще уместно в сложившихся обстоятельствах, владелец этого камня.

И все начали оборачиваться и смотреть друг на друга, а под потолком вновь явственно стали накапливаться невидимые электрические заряды.

И тогда, чтобы снять напряжение — и в прямом смысле, и в переносном, — я подошел к одному из стульев и спросил:

— Вы, часом, ничего не желаете сообщить почтеннейшей публике, Лариса Константиновна?

Теперь ее бездонные черные глаза смотрели только на меня, и в какой-то момент я со смятением почувствовал, что вновь начинаю подпадать под очаровательный гипноз этого подобного бездне взгляда и мало-помалу опять поддаваться этому неумолимому и необоримому зову джунглей… Чур меня! Чур!..

И вдруг она опустила ресницы.

— Публике — не желаю. Разве что тебе… Или, если уж следовать принятому сегодня штилю, — вам.

Я полуиспуганно поёжился:

— Наедине?

Она улыбнулась (всё понимает, всё чувствует, ведьма!):

— Ну почему же обязательно наедине. Можно и при всех. Только…

— Только, пожалуйста, без имен, — попросил я. — Тем более что этим людям они ничего не скажут.

Лариса кивнула:

— Можно и без имен. Ну, задавайте вопросы, мистер Вулф.

— Господи, да какой там Вулф, — смущенно пробормотал я. — Просто жалкий дилетант. А вы, оказывается, любите детективы?

— Как и все сказки, — пожала плечами она.

— Ни хрена себе! — изумился я. — Да неужели же наш "детектив" смахивает на сказку?

Лариса отбросила волосы со лба.

— Сейчас нет, но если всё записать на бумаге, сказка и будет. Мрачноватая, правда…

— Ладно-ладно, — перебил я. — Этот алмаз, конечно же, не приносил никакой мальчишка?

— Конечно же.

Я вздохнул:

— И он… наверное, ваш?

— Наверное.

На секунду я замялся.

— Но… Но зачем тогда вы сделали это, Лариса? Зачем отдали камень мне?

Она невесело усмехнулась:

— Не знаю, известно ли вам, но в один из августовских вечеров прошлого года я… я потеряла мужа.

— Мне известно это, Лариса, — скрипнул я зубами. — Простите…

Она снова пожала пышными плечами:

— При чем здесь "простите"! Не скажу, что лишилась горячо любимого человека, однако кое-чего я всё же лишилась.

Я был противен самому себе.

— Понимаю, понимаю, Лариса! Имущество, деньги, машины…

Она удивленно вскинула бровь:

— Что?! Да ничего подобного! Вся эта дребедень осталась при мне, теперь прибавилась еще и квартира в этом миленьком городе. Но вот чего я действительно лишилась… Как бы это поточнее объяснить… Статуса. Да-да, статуса королевы, если хотите. Вам ясно?