Аркадий Адамов: Петля (Инспектор Лосев - 2)

Главный выдумщик у нас мой друг Игорь Откаленко, он же самый из нас опытный и, я убежден, самый талантливый. Хотя в последнем деле он сплоховал и поторопился, но на то были особые причины. В нашей работе сплоховать и поторопиться может означать всякое, вплоть до собственной гибели. На этот раз тяжело раненный Игорь попал в больницу. Может быть, я все-таки заскочу сегодня его проведать, хотя бы под вечер. Наверное, и Кузьмич напомнит мне об этом.

Словом, в кабинете нас сейчас трое.

Когда я кончаю свое сообщение, то по выражению лица не только Кузьмича, но и Пети понимаю, что мне теперь предстоит впрячься в это, как я убежден, малоинтересное, но достаточно муторное дело.

- Да, - вздыхает Кузьмич, когда я умолкаю, и трет ладонью затылок, что, как вам уже известно, выражает у него крайнюю степень неудовольствия. Жалко девушку. Ты, конечно, прав. Сейчас самое главное - установить ее личность. Кто такая? Насчет гостиниц ты рассудил тоже правильно. Надо еще дать ориентировку по городу и области пока что. Вдруг да куда-нибудь поступит все же заявление об исчезновении. Ну, кто-то же должен в конце концов хватиться ее.

- Если в самом деле приезжая, - говорит Петя, - то знаете, когда родные хватятся? Когда долго писем не будет, вот когда. Мы пока тут с ног собьемся.

- Ну вот еще. Не в безвоздушное пространство приехала, - ворчит в ответ Кузьмич. - Не в гостинице, так у знакомых остановилась. Она же ночевать не пришла. Как тут не забеспокоиться? Обязательно должны забеспокоиться.

Он о чем-то задумывается и хмурит лохматые брови. Они у него со временем стали расти как-то странно. Я только недавно обратил на это внимание. На одной брови волосики все вздыбились вверх, а на другой сползли вниз, и глаза из-за этого почти не видно. Так что все время кажется, что Кузьмич как-то подозрительно или лукаво щурится. Хоть бы он их по утрам причесывал, что ли.

Между тем Кузьмич, хмурясь, неожиданно спрашивает меня:

- Во что она была одета?

Я начинаю подробно описывать сапожки, пальто, шляпу, платье. И тут мне в голову приходит мысль, которую я тут же и высказываю:

- Нет! Она все-таки москвичка, ручаюсь!

- А теперь, знаешь, все так одеваются, - лениво возражает Петя, словно ему уже приелись разговоры о нарядах и модах и он в этом деле давно уже, как говорится, собаку съел.

- Нет, она москвичка, - упрямлюсь я.

Мне трудно объяснить, что меня толкает на такой вывод: красивые, дорогие вещи носят модницы и в других городах. Кроме того, погибшая женщина вовсе не была модницей и вещи ее не такие уж дорогие, но... как бы это сказать? Сочетание их, что ли? Или манера носить? Нет, что-то еще в них было явно московское, очень знакомое. Словом, не могу я этого объяснить.

- Ладно, ждем до завтра, - говорит Кузьмич. - Раз уж по горячим следам сразу раскрыть не удалось. Может, ты и прав. Теперь вот что скажи: ты место, где она свалилась, хорошо осмотрел?

Я давно жду этого вопроса. Еще бы мне не осмотреть то место! Тем более что вчера вечером сыпал снег и следы отпечатались на нем превосходно. А поскольку строители во главе со своим доблестным бригадиром, слава богу, не очень-то утруждали себя с утра работой, то и натоптали они вокруг котлована самую малость. Короче говоря, я довольно легко отыскал то место на высоком земляном отвале, с которого упала вниз, в глубоченный котлован, эта женщина. На этом самом месте я обнаружил следы ее сапожек. Кстати, место это оказалось, вероятно, случайно самой высокой точкой над котлованом. Но одна ли стояла здесь эта женщина? В первый момент я был почти уверен, что одна. Хотя ее спутник и мог подняться чуть левее, откуда снег осыпался или был сдут ветром. Поэтому окончательной уверенности, что женщина была одна, у меня не было. Да и внутренне я как бы сопротивлялся такому выводу. Но потом я вместе со следователем и ребятами из отделения снова принялся внимательно осматривать всю площадку от ворот до котлована, изрядно, надо сказать, уже истоптанную нами самими и рабочими. И кое-где следы женских сапожек нами были все же обнаружены.

Однако главное открытие нас ждало чуть позже. В стороне от котлована, за штабелями бетонных плит, возле забора, чудом сохранилось несколько молоденьких березок. Здесь мы тоже обнаружили знакомые следы женских сапожек, но рядом с ними оказались довольно четкие отпечатки грубых мужских ботинок. Сомнений тут не было: мужчина и женщина пришли сюда вместе, постояли возле березок и вместе же ушли. Вот только в каком направлении они потом двигались, к котловану или к воротам, установить не удалось: в нескольких шагах от березок следы оказались затоптанными. И все-таки главный вывод не вызывал сомнений: женщина была на стройке не одна. Отсюда, конечно, еще далеко до вывода, что тот мужчина является убийцей, что это он сбросил свою спутницу в котлован. Но все же пищу для размышлений и новых версий, а также еще один вполне конкретный объект для розыска это открытие дает.