Аркадий Адамов - Петля (Инспектор Лосев - 2)

- Вы особенно много вынесли, - ворчит Кузьмич. - Молчал бы уж.

- Но зато мы от вас, слава богу, кое-что унаследовали, - отвечаю я. Нравственная эстафета поколений - это тоже не последнее дело и не пустой звук, а...

- Ладно, - обрывает меня Кузьмич. - Не туда мы с тобой сворачиваем. Неврозы неврозами, а в этом случае еще требуется разобраться. И рассказ этого... Как его?

- Павел.

- Да, Павла. Он нам кое-какие отправные точки дает. Ты не находишь? А его самого ты, значит, полностью исключаешь?

- Полностью. И сейчас он свалился. Сильнейший приступ. Язва открылась.

- Ну-ну. Давай, значит, сами разбираться. Что делать-то будем?

- Надо пройти их путь в тот вечер, Веры вместе с Павлом, - говорю я. Шаг за шагом. А еще лучше - проследить, как Вера провела весь тот день, с самого утра.

- Нет, - качает головой Кузьмич. - Тут надо выбрать для начала что-то одно. Эти два пути очень разные по методу изучения. Понял ты меня?

- Ну и что же?

- Всем этим тебе придется заняться, учти, - замечает Кузьмич.

- И займусь. А еще лучше, - меня вдруг осеняет новая идея, - еще лучше, если этим заниматься буду не я один.

Какая-то нотка в моем голосе заставляет Кузьмича насторожиться, и он весьма подозрительно смотрит на меня.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, как же, - не сдержавшись, я широко улыбаюсь. - Ведь Откаленко, кажется, вышел на работу?

- Гм... А говоришь, прямо с вокзала сюда приехал?

- Так точно. Но в комнате обнаружил его следы.

Кузьмич усмехается.

- То-то и оно, что только следы.

- Почему же только следы? - с тревогой спрашиваю я.

- А потому. Пришел и ушел. Посидел за своим столом пять минут. Удрал, можно сказать, из дома. От врачей.

- Так он дома уже?

- Это да. Дома, - кивает Кузьмич и сдержанно добавляет: - у своих стариков.

Я прекрасно понимаю эту сдержанность. Конечно, Игорь уже не вернется к Алле. Семью не восстановить. Да и надо ли? Это была трудная для обоих жизнь, невыносимая даже. И когда-нибудь это должно было кончиться. И кто-то из них должен был решиться первым. Решился Игорь. Алла истерзала его своей нелепой ревностью, своей тиранией, своим полным непониманием его самого и его работы тоже, вот что главное, ибо главное в жизни Игоря - это его призвание, его работа. Уж я-то знаю. Да, Игорь не вернется к Алле, это ясно. Но к нам-то он вернется или нет?

- Так вернется он к нам? - спрашиваю я. - Что сказали врачи? Что он сам решил?

- Вернется, - ухмыляется Кузьмич. - Затянулось все на нем, как на молодой собачке.

- А когда вернется?

- Не скоро. И никого другого я тебе не дам, - строго говорит Кузьмич. У всех дел по горло. Один будешь вертеться. И кончать надо быстро. Тебя тоже не отпуск ждет.

- На этот счет я спокоен.

- Так вот. Восстанавливать надо не весь день. А вечер. Только вечер, с того часа, как они встретились. Запомни: это самый страшный, самый острый и важный момент, который только эта девушка пережила в своей жизни. Восстанови его.

Да, легко сказать "восстанови". Вечер двенадцатого ноября. С того дня прошло три недели.

Я сижу один в своей комнате. На столе передо мной схема метро, схема маршрутов общественного транспорта и, наконец, схематический план самого города. На этом последнем плане я уже отметил кружком дом Веры и гостиницу "Колос", соединил их пунктирной трассой. А дальше? Где находится тот дом, куда Вера потом поехала, откуда вышла сама не своя и где нервный стресс достиг, видимо, своего апогея? По словам Павла, они туда ехали сначала в метро, с пересадкой, потом на троллейбусе, потом шли пешком. Так, так...

И, между прочим, уже оттуда, от того дома, они пешком добрели до той стройки. И шли совсем недолго. Это место я знаю и помечаю его кружком на карте. Но путь от гостиницы "Колос" мне неизвестен. Хотя...

Но в этот момент в комнату заглядывает не кто иной, как Валя Денисов. Мы не виделись бог знает сколько времени. То он в командировке, то я. Изящный, худощавый, невысокий Валя с узким большеглазым лицом и тонкими, как у музыканта, пальцами кажется хрупким, как девушка. Но он добился того, что это стало лишь обманчивой внешностью. Валя повторил в этом смысле подвиг Суворова, так мы, во всяком случае, полагаем. Тщедушный, болезненный парнишка стал вынослив и силен, как бизон.

Валя тактичен и сдержан. Заглянув в дверь и увидев меня за работой, он вежливо осведомляется:

- Ты не очень занят?

- Заходи, заходи, - обрадованно говорю я, поднимаясь ему навстречу. Сколько я тебя не видел! И вообще помоги с этой чертовой головоломкой.