Петр Катериничев - Беглый огонь (Дрон - 3)

Видимо, стоять стражем на пороге жизни и смерти куда утомительнее, чем способствовать проводам в последний путь. По сравнению с пьющим доходягой доктором появившийся бригадир землекопов-камнетесов-гробовщиков Васятко просто излучал здоровье, жизнелюбие и оптимизм. Хотя и было в глазах нечто, но это если всматриваться... А так - здоровенный, под два метра ростом детина лет около тридцати, розовощекий, круглолицый; хэбэшная выцветшая гимнастерка едва стягивает рвущуюся на волю могучую грудь, на макушке - поношенная шапочка с легкомысленным помпончиком. - Лелька, какими судьбами! - Васятко расплылся в улыбке, открывшей все сорок четыре здоровых зуба. Но глаза притом смотрели зорко, вдумчиво; только кинув взгляд на Ольгу, Васятко сразу и однозначно сделал вывод: поводом к ее появлению послужило не столь печальное событие, как кончина родных и близких, а значит - у клиента другой интерес. - По делу мы к тебе, Вася. - В контору пойдем? - посерьезневши, спросил малый. - Нет. На свежем воздухе потолкуем. Васятко бросил на меня беглый взгляд, пытаясь оценить: хахаль, телохранила или заказчик? Уж что он там решил, неведомо, а несокрушимый покой и умиротворенка на лице были полными: с кем поведешься. Излишней суетливостью кладбищенский начальник не страдал. Они прошлись с Ольгой по дорожке и обратно, неспешно, неторопливо, вернулись. Видимо, Ольга изложила ему ситуацию без прикрас: мастер лопаты и гвоздя окинул меня совсем другим взглядом, сказал тихохонько: - Вам бы все штабеля городить, а нам - заботушка... - Потом серьезно так, орлиным взором полководца, оглядел хозяйство: ряды крестов, гранитных и не очень памятников, старинные деревья, молвил: - Найдем местечко. Понятно, не здесь, на Преображенском погосте, здесь для них много чести будет. Протянул здоровенную лапищу, куда Ольга опустила ключи от квартиры. И вдруг улыбнулся развеселой мальчишеской улыбкой: - Не боись, Лелька, упокоим как надо, рассуем, подселим к другим жильцам, по уму, никто не сыщет. - А мертвяки в обиде не будут, за подселение? - легкомысленно созорничала Ольга. Васятко глянул на нее серьезно, вот только совсем нездешним взглядом: - Не. Когда к ним со всем уважением, они без обид. Пора мне, - произнес он и пошел творить таинство превращения трупов в покойников. - Уф! - выдохнула Ольга, когда забрались в машину. - Вроде и гора с плеч, и... - Они что же, прямо на похоронном автобусе к дому поедут? Под покровом ночи темной? - Вот еще. На грузовичке. Сгрузят цемент в мешках, какую-нибудь мухобель строительную, да и сами в хэбэшке: кто сейчас различит, ремонтная бригада или похоронная... Трупы в мешки тоже упакуют, в кузов и - до свидания. А уж куда их дальше они поселят-трудоустроят - не моего ума дело. - Что, тоже данники брата Сереги? - спросил я, между прочим. - Нет. Братки с кладбищенскими не вяжутся. - Чего? Неужто суеверны зело? - Не без того: тот свет - предмет темный. Да и кладбищенские тоже не пальцем деланные. Лет десять назад какие-то борзые ребятишки решили было погосты под "крышу" взять: уж очень местечко прибыльное да бизнес прокрутный. Назначили стрелку и - пропали. Без стрельбы, поножовщины, шума, гама... На кладбище ведь сторонних людей нет - династии. Если кого и берут, то конкурс, как в МГИМО. Да и спецы среди кладбищенских самые разные попадаются: кто венки плетет, кто - петелькой так орудует, что куда там итальянской "Ностре"... Ольга прикурила, продолжила: - Васятко - одноклассник мой, вроде знаю его больше двадцати лет, а вот когда говорю с ним, все - оторопь берет. Он и когда пацаном был, а пацаны все вместе вроде и играли, а все - в сторонке от него держались, насколько возможно было. Он ведь - потомственный похоронщик; батянька у него самолично могилушки рыл, сейчас - возраст вышел, домовины ладит на дому... Бр-р-р... Как-то мы классе в шестом, что ли, к Васятке заходили, заболел он: не дом - склеп какой-то. - А я по простоте думал, похоронщики сплошь выпивохи и люмпены. А этот молоко с коньяком. - Люмпены - копальщики, но они у кладбищенских в наеме; они и вправду пьют ведрами, да глядишь - годков через три-пять уже и откидываются. А здешние - кадровые... Ладно, хватит о потустороннем, - решительно произнесла Ольга. - Дай-ка бутылку. Меня после общения с Васяткой всегда-то дрожь бьет. А я вспомнил Васяткину многомерную фигуру и понял несоответствие: доктор Катков хоть и был похож на Харона, а глаза светлые: думки у него, как человека на этом свете задержать. А у Васятки будто аршин в глазах: так с тебя мерку и снимает да прикидывает, как тебя "по уму" лучше переправить, чтобы не в обиде был. Ольга права: жутковато. А Ольга тем временем ловко открутила пробку и основательно приложилась к виски. Скривилась, закурила, чиркнув кремнем: - Надеюсь, гаишники нас не остановят. Я скривил губы в невеселой усмешке: все, как в детской присказке: "С тобой, пожалуй, заберут. А уж со мной точно не отпустят".