Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде

- Нет, с того самого момента, как вы в нее включились,- галантно уточнил Роджер. О начале ему было уже все известно.

Оказалось, миссис Сондерсон совсем не против того, чтобы изложить свое понимание трагическою события, и сделала одолжение. Она рассказала Роджеру, как волосы встали дыбом у нее на голове, как она вся содрогалась до мозга костей, с каким трудом пришла к сделанным, в конечном счете, выводам, как целых три ночи глаз не смыкала и все плакала и плакала при мысли об этой бедняжке миссис Аллен (она, конечно, намного старше своего мужа, эго надо признать, и уже не очень красива, да и характер у нее не такой, какой бы желательно иметь женщине. - справедливости ради об этом необходимо сказать, но в данном случае не может быть никакого прощения мужчине, как вы думаете? Хотя надо иметь в виду, что миссис Бет ли - француженка, и поэтому - сами понимаете...) А сама она поняла уже целую вечность назад, что Жаклин несколько странная особа - знаете, когда она думает, что на нее никто не смотрит, у нее становится такое непонятное выражение лица. О, его очень трудно описать, но она, миссис Сондерсон, с первых же дней знакомства почувствовала в Жаклин что-то не то, ну, понимаете, не вызывала она доверия. И еще было множество мелочей,- повествовала далее миссис Сондерсон,- которые наводили на разные мысли, и знаете, случайно или нет, по эти мысли потом подтверждались некоторыми фактами.

И Роджер предоставил ей говорить на данную тему сколько душе угодно, слушая, однако, с тем выражением почти болезненного сочувствия, которое, по словам Шейлы. напоминало о кошке в интересном положении.

- Как удивительно живо вы все описали!- заявил он, когда дама, "убив" мистера Бентли, "осуществила" после смерти "post mortem" {Здесь: "вскрытие" (лат.)}, "арестовала" его жену и "пролила" слезу над его могилой.- У меня такое впечатление, будто я сам пережил нес, о чем вы рассказали. Какая, должно быть, странная женщина, эта миссис Бентли!

- Она сущее чудовище, мистер Шерингэм! Боюсь, я не смогу подобрать иное слово. Да, чудовище!

- Чудовище!- восхищенно повторил Роджер.- Вот le mot juste {Здесь: точно сказано (фр.)}. Но скажите, миссис Сондерсон, как же она сама все это объясняет? Она же должна была что-то отвечать на обвинения, а вряд ли можно сказать, что миссис Бентли - неумная женщина.

- Неумная? Нет, конечно же это не так. Отнюдь! Она чудовищно хитроумна и лукава.

- Да, я бы сказал то же самое, но ее поступки совсем не свидетельствуют о большом уме. Напротив, они кажутся элементарно глупыми. Так что, наверное, у нее был какой-то неизвестный мне аргумент?

- Ну, разумеется, она не поскупилась на объяснения, Жаклин, я имею в виду,- фыркнула миссис Сондерсон,- но вы можете положиться на меня, мистер Шерингэме: ее объяснения ничего не значат. Это все ложь, глупая, бессмысленная, вульгарная ложь.

- О, конечно, все это именно так,- умиротворяюще сказал Роджер,- ее аргументы просто обязаны быть неумны и лживы, но вы не знаете, в чем их суть? Мне было бы очень интересно узнать, ведь я изучаю психологию преступников, и меня весьма занимает вопрос: как можно объяснить то, что объяснению не поддается? Вам, случайно, не приходилось слышать, что она говорит?

- О, конечно приходилось, и много раз, но меня ей обмануть не удалось, уверяю вас.

- В этом я не сомневаюсь ни в малейшей степени, ответил Роджер, всячески пытаясь говорить спокойно и не выдать внешне своего волнения. Он явно наткнулся на истинную причину, которая руководила действиями миссис Сондерсон,- мстительную злобу!

- Но что такого она могла сказать, как объяснить, например, то, что в микстуре был обнаружен яд? Каким образом можно истолковать это сколько-нибудь разумно и убедительно?

Однако тут произошла неожиданная осечка. Возможно, Роджер был неподобающе настойчив, по, как бы то ни было, дама вдруг почувствовала, что уже не находится в центре его внимания, и постаралась немедленно исправить положение.

- О, вы не должны спрашивать меня об этом, мистер Шерингэме,- строго возразила миссис Сондерсон,- эти сведения относятся к моим свидетельским показаниям, и меня специально предупреждали, чтобы я ни единым словом никому о них не обмолвилась.

- О, вы совершенно правы,- горячо одобрил такую позицию Роджер, искусно скрывая разочарование,- разумеется, совершенно правы.

И он быстро прикинул в уме, каков будет его следующий ход. Роджер был уверен, что потерпел лишь временное поражение - слишком он был высокого мнения о себе и не сомневался, что терпение и труд помогут вытянуть из этой смешной маленькой особы все, что он решил обязательно узнать. Однако к цели надо было продвигаться поспешая медленно, решил он,- любое ложное движение может непоправимо осложнить ситуацию. Сейчас он применит небольшое стимулирующее средство, а именно: разыграет безразличие, и, может быть, это ускорит процесс добывания информации.