Затем я вспомнил все, что произошло. Я напряг зрение. Напротив меня, спиной к двери, стоял Мэйн. Под рубильником у окна Инглез и Керамикос долбили цементный пол киркой и молотком. В помещении стоял грохот, пыль столбом поднималась под потолок. Все поплыло у меня перед глазами, и я зажмурился.
Он стоял, облокотившись о рукоятку молотка, и вытирал пот со лба. Он поймал мой взгляд.
— Как тебе, получше? — спросил он, заметив, что я очнулся.
— Да. Все в порядке.
Но Дерек увидел, что меня бьет озноб, и обернулся к Мэйну.
— Почему вы не отведете его в комнату? Он промок насквозь. Еще получит воспаление легких.
— Это уж его забота, — был ответ Мэйна. Он не скрывал, что ему безразлично, схвачу я воспаление легких или нет. Но тогда и мне самому все было безразлично.
Дерек перевел взор на меня, затем снова взглянул на Мэйна.
— Я не часто ощущаю желание убить кого-нибудь, — произнес он, — но, клянусь богом, сейчас я готов на это!
— Не советую пытаться, — только и произнес Мэйн.
Инглез отвернулся и яростно ударил молотком по цементному полу. Гул от удара потряс стены. Большая железная печь была сдвинута в сторону, и там, где она прежде стояла, Дерек и Керамикос крушили цемент. Я оглядел помещение. Оно было серым и грязным. Пыль клубилась вокруг Инглеза и Керамикоса — густая, удушающая пыль. Я сидел у стены, у которой Штельбен застрелил солдат.
Я почувствовал себя лучше. Но мокрая одежда холодила тело, и я не мог унять дрожи. Я поднялся.
— Давайте я вам помогу.
Инглез обернулся.
— Хоть немного согреюсь, — объяснил я. i — Что ж, ладно, — отозвался он.
Мэйн не протестовал, и я перебрался через груду канатов, тросов и механизмов. В полу уже была выдолблена большая яма, и Керамикос лопатой ковырял землю. Сверху, под цементом, была замерзшая корка, но на глубине, сантиметров пятнадцати земля была мягкая. Я взялся за кирку.
— Не спеши, — шепнул Инглез. — Спешить некуда. Жаль, что тебе не удалось бежать. Смелая попытка, но довольно безнадежная.
Я кивнул.
— Глупость с моей стороны, — сказал я.
Мы работали молча. Керамикос и Инглез орудовали лопатами, а я разрыхлял для них землю киркой. Мэйн не давал нам передохнуть. Мы работали без перерыва, и яма углублялась с каждой минутой.
— Вскоре мы доберемся до золота, если оно здесь, — шепнул я Инглезу, когда наши головы соприкоснулись. Яма была уже с полметра глубиной. — Ведь он начнет стрелять, как только мы докопаемся до ящиков, не так ли?
— Сперва он заставит нас поднять их наверх. Если только, как ты говоришь, золото здесь. Как ты себя чувствуешь?
— Еще не отогрелся, — прошептал я в ответ. — Но пока двигаюсь, все в порядке.
— Смотри, не вздумай что-либо начать, пока я не скажу. — Он вплотную наклонился к Керамикосу и что-то зашептал ему. Грек кивнул, и его волосатые руки крепче ухватили лопату.
— Прекратить разговоры! — прикрикнул Мэйн. Голос дрожал от возбуждения.
— Начинает волноваться, — заметил Керамикос, поблескивая маленькими глазками за стеклами очков. — Скоро потеряет контроль над собой, будет как одержимый, завидев золото. Тогда, может быть, станет менее внимательным. Это будет наш шанс. Не спешите копать…
Я подумал — при нем ли его револьвер.
Прекратить разговоры! — Голос Мейна дрожал. — Работайте молча или я пристрелю одного из вас.
Мы умолкли. Но хотя мы не спешили, яма неизбежно углублялась. Было уже около четырех часов дня, в помещении стало темно, и Мэйн включил электрическое освещение. Зажглась лампа на том самом месте, где ее когда то разбил Хольц, Инглез взглянул на меня. Наверное, та же мысль мелькнула и у него. Если я сделаю вид, что почувствовал дурноту, смогу ли я приблизиться на достаточное расстояние, чтобы разбить ее киркой, подумал я.
— Не делай глупостей, Нейль, — прошептал Инглез.
Я взглянул на Мэйна. Глаза у него блестели. Мысли о золоте владели, им. Но он не забывал и о нас. Черное дуло пистолета смотрело мне прямо в живот, когда мы встретились взорами.
— Если вы сделаете хоть шаг к лампочке, Блэйр, я выпущу из вас кишки.
Мы продолжали копать. Поочередно один из нас спускался в яму.
Когда яма была уже около полутора метров глубиной, лопата Инглеза увязла в заплесневелом куске сукна. Керамикос вытащил его из земли.
— Это может заинтересовать вас, Мэйн, — сказал он. Кусок немецкой шинели.
— Копайте дальше!
В земле попадались ржавые штыки, винтовки с истлевшими прикладами и съеденными ржавчиной стволами, ремни, которые рассыпались, когда мы дотрагивались до них. И затем мы отрыли угол деревянного ящика.
Читать дальше