Виктор Пронин - Божья кара

А в нашем случае Зэк от неожиданного и достаточно чувствительного удара пошатнулся, оперся рукой о стол, сдвинул скатерть, и она тут же из опрокинутых бокалов окрасилась красным и густым, как кровь, вином.

Надо отдать должное Зэку – он сразу пришел в себя, распрямился и бросился на обидчика. Но тут Наташа, ах, стерва, ах, оторва, уже присевшая на стул рядом с Игорьком, невинно и как бы невзначай выставила из-под стула загорелую свою ножку, и Зэк, споткнувшись, рухнул прямо под ноги Амоку.

Вскочив, он оглянулся, но ножка Наташи опять была под стулом. И тогда Зэк медленным, тягучим движением сунул правую руку в карман, вынул блеснувшую рукоятку, и из нее тут же, как огонь из хорошей зажигалки, вырвалось, выплеснулось лезвие.

Стол опустел, вся компания поднялась и отошла к перилам, как бы для того, чтобы подышать морским воздухом, как бы полюбоваться профилем Волошина на скалах Карадага, да и мужчинам, в конце концов, надо дать возможность выяснить свои отношения.

Наташа поднялась из-за стола и, чуть задержавшись, спросила:

– Амок, помочь?

– Не надо.

Зэк, обернувшись на нее, зыркнул, недобро ощерившись, дескать, мы еще об этих твоих словах поговорим, и тут же, уже не сдерживая себя, бросился на Амока, чуть отведя нож в сторону, чтобы нанести боковой удар, от которого невозможно защититься. Но Амок уклонился и нырнул за стол. Увидев нож в руке у Зэка, он, кажется, ощутил обычный свой в таких случаях кураж – издал нечеловеческий какой-то вопль, сжал кулаки и одновременно ударил ими себя в грудь, точь-в-точь, как это делают в гневе дикие гориллы в диких джунглях.

Кинг-Конга видели? Впечатление примерно такое же...

Но что делает Амок дальше! Одним движением руки он опрокидывает пустой уже стол, две ножки, расположенные диаметрально, сводит вместе, отчего они тут же выворачиваются из своих гнезд вместе с железными болтами, с навинченными на них гайками и шайбами. И жиденькие вроде бы ножки ресторанного столика сразу превратились в оружие страшное и всесокрушающее, вполне пригодное и для Куликовской битвы, и для Ледового побоища.

– Искрош-ш-ш-у, – прошипел Амок.

– Не шутишь? – ощерился Зэк.

– Ш-ш-ш-учу...

Зэк не дрогнул. Да ему и нельзя было вести себя иначе – весь он со всеми своими потрохами был сейчас, как на кону. Оплошай, слиняй, и все – нет тебе больше места в Коктебеле, поищи другое. Можешь, конечно, и остаться – живи, улицы подметай, плитку клади, но не возникай. А про Наташу забудь просто начисто. Увидишь на улице – переходи на другую сторону, как бы чего не вышло...

Такая вот жизнь у него начнется, дрогни он сейчас.

Он удачно приблизился к Амоку, когда у того обе ножки с железными болтами на концах были опущены и к удару не готовы. Однако в этом положении у Амока оказалось и преимущество – когда занесенный для удара нож опускался на него сверху, он, сделав шаг в сторону, да, опять спасительный шаг в сторону, что было силы выбросил ножку в правой руке снизу вверх.

Удар острой грани ножки пришелся на тощеватое зэковское предплечье.

Да, хоть и закрытый, но все-таки перелом.

Нож упал на пол, как говорится, звеня и подпрыгивая. Зэк, завывая от боли, обхватил здоровой рукой поврежденную и, согнувшись пополам, шагнул было к своим приятелям, но Амок, взяв его за шиворот, развернул в обратную сторону, подволок к выходу и выбросил на набережную со словами, которые никто никогда не сможет обесценить и никто, слышавший их на переполненной набережной, не забудет...

– Пшел вон, педик вонючий! Жопа позорная!

Не удержавшись на ступеньках, Зэк упал на бок, стараясь, чтобы поврежденная рука не коснулась асфальта. Ему помогли подняться, усадили на скамейку. Подошел Игорек, ребята, которые сидели с ним за столом, но на все их слова Зэк отвечал только тихим, жалобным поскуливанием.

– Надо же, – протянул просветленно Игорек. – Я думал, что мне тебя опасаться надо, оказывается, вон кого...

– Я с ним еще разберусь, – с трудом проговорил Зэк.

– Не уверен, совсем даже не уверен, – ответил Игорек. – Да и не стоит, наверно, Зэкушка ты наш недосиженный... То, что он тебе морду набил без спросу, руку сломал... Ты еще хорошо отделался. Он ведь и в самом деле этими болтами мог тебя искрошить... Но это все ерунда... Знаешь, что самое главное... Страху в нем нет. С Наташкой одного поля ягоды. Оба оторвы. Психи. Полные психи. Слышал, как они армянскую шашлычную разгромили? Вдвоем на все землячество поперли. И обратили в бегство, – усмехнулся Игорек. – А ты собираешься с ним счеты сводить... Не советую. Раны тебе залечивать надо. На морду пластырь, на руку гипс. К осени оклемаешься.