Виктор Пронин - Брызги шампанского

– Хочу! – издерганный за последний час Гущин не нашел в себе сил отказаться, да и нельзя было отказываться. Выпить в кабинете большого человека – это не просто принять угощение, это признание, это значит, что и ты можешь угостить его в свое время, другими словами, вы соратники и вообще как бы даже на равных.

Курьянов вынул из холодильника бутылку белого мускатного, разлил в два тонких стакана и залпом выпил. Гущину ничего не оставалось, как последовать его примеру.

– Ладно, Боря, – сказал Курьянов. – В случае чего – заходи! Проблемы для того и существуют, чтобы их решать.

– Я, конечно, дико извиняюсь, – усмехнулся Гущин. – Но у тебя в столе мои документы... И некоторые из них ты собирался подписать!

– Какой кошмар, какой ужас и мрак! – раскаянно воскликнул Курьянов. – Боря, ты сам видишь – все у мужика отшибло! Прости великодушно. – Курьянов открыл ящик стола, вынул розовую папочку, повертел ее перед глазами и протянул Гущину. – Слушай, разбирайся тут сам, я не знаю, что к чему.

Гущин мгновенно нашел две нужные бумаги, Курьянов не глядя их подписал, не глядя вернул Гущину, как бы все еще находясь во власти жестоких, безжалостных событий.

Едва Гущин ушел, Курьянов вызвал к себе секретаршу.

– Ко мне никого. Меня нет, – сказал он, и уже не было в его лице, в голосе того бесконечного добродушия, которым он наделял всех, кто заходил к нему. Маленькие глазки, тяжелые ладони на столе, грудь, наклоненная вперед, – казалось, он готов был прыгнуть и растерзать каждого, кто заглянет в кабинет без разрешения.

– Поняла, Анатолий Анатольевич.

Едва секретарша вышла, Курьянов сам подошел к двери и повернул ключ. Хорошо так повернул, со скрежетом. Наденька наверняка услышала этот звук и сделала свои выводы. А Курьянов принялся изучать копии бумаг из розовой папочки Гущина. Он был грамотным человеком, давно работал в порту, знал все входы и выходы, и ему не составляло большого труда разобраться во всем, чем занимался Гущин, даже по случайным бумагам, оказавшимся в папке.

Теперь Курьянов узнал, что есть «Нордлес», генеральный директор Выговский, бухгалтер Мандрыка, что есть в Стамбуле фирма, которой руководит некий Фаваз. А из штампов в верхней части документов он узнал адрес и телефоны «Нордлеса».

Больше ничего ему не требовалось.

Через час на столе, на лакированной его поверхности, лежали уже не плотные жаркие ладони, на столе лежали два громадных кулака – Курьянов понял, как использовал его Гущин и как мало платил. Курьянов почувствовал себя обманутым.

Спрятав документы в тумбочку, он подошел к двери и повернул ключ в обратную сторону. Секретарша услышала и поняла Курьянова правильно – я на месте, если кто-то хочет ко мне попасть, не возражаю.

Но все-таки заглянула.

– Вы уже на месте, Анатолий Анатольевич?

– Да, я у себя. Для тебя тоже.

– И для Гущина?

– Особенно для Гущина. Он может заходить ко мне в любое время вне очереди. Я готов его принять всегда, – сказал Курьянов без улыбки, и сжатые кулаки его продолжали лежать на столе. Секретарша Наденька увидела их – она всегда замечала подобные проявления начальственных чувств.

– Поняла, Анатолий Анатольевич.

– Нисколько не сомневаюсь.

Оставшись один, Курьянов снова достал из тумбочки папку с документами, но раскрывать не стал. Положил на стол и некоторое время сидел, уставившись взглядом в пластмассовую пленку, будто прочитывал не только то, что было на бумаге, но и то, что скрыто в других документах, о которых он только догадывался. Мысленно пролистнув все их, снова сунул папку в тумбочку.

– Хорошо, друг любезный, – проговорил вслух. – Всегда тебе рад, всегда моя дверь открыта для тебя. Жду со все возрастающим нетерпением. А впрочем, зачем ждать? Как сказал кто-то из великих – промедление смерти подобно.

И Курьянов нажал кнопку вызова секретарши.

– Наденька, дорогая... Не знаешь, Гущин еще в управлении? Время вроде не позднее...

– Должен быть у себя.

– Я тебя попрошу, дорогая... Найди его, пригласи. Скажи, что жду его с нетерпением.

– Так и сказать?

– Можешь даже немного расцветить свои слова... Скажи, что я жду его со все возрастающим нетерпением.

– Хорошо, приглашу, – сказала Наденька, давая понять, что слов, которые произнесло начальство, ей никогда не запомнить.

Гущин был опытным человеком в кабинетных играх, и приглашение секретарши снова зайти к Курьянову ему не понравилось. Он хотел было даже сбежать, сослаться на что-то срочное, но, поразмыслив, решил, что так будет еще хуже. И направился к Курьянову.