Аркадий Адамов - Злым ветром (Инспектор Лосев - 1)

- Или это непонятно! Риск, конечно же, есть, боже мой. Но и доход тоже есть. А? Надо ж жить! И как можно лучше. Я так рассуждаю или нет?

- У каждого в жизни свои интересы, - туманно говорю я, поддерживая разговор. - И свое дело.

- Именно! А наше дело, я считаю, искусство. Умный человек все у нас может, чтоб мне упасть и не встать, - с азартом продолжает Теляш, ожесточенно поглощая закуску, уши его при этом непрерывно двигаются. Господи, да только поворачивайся. Что тут главное? Кому дать, сколько дать, как дать. Это решает. При определенных условиях все берут. Ну ей-богу же, все! Я, конечно, не такой ловкач, как другие. Но и не последний, заметьте себе.

Теляш самодовольно улыбается, и кругленькая его очкастая мордочка превращается в печеное яблоко.

Ну и тип. Даже не тип, а продукт, я бы сказал. По его мнению, значит, все покупается и все продается, в том числе и совесть, конечно. Последнее особенно его интересует. И мнение это, что самое главное, не с неба к нему упало, не на веру принято. Нет, оно подкреплено фактами, вот ведь что. Он уже сам много раз "давал". Скажи пожалуйста, "не такой я ловкач". Врет, сукин сын, прибедняется. Ловкач он, конечно, первостатейный. Точнее, жулик. И к тому же со своей подлой "философией". Пусть, мол, кому угодно будет хуже, зато мне будет лучше. И знать больше ничего не желаю. Такого надо схватить за руку и дать по этой руке, как следует дать А потом уже попытаться, конечно, его перевоспитывать. Только где-нибудь подальше от Одессы, конечно.

Теляш замечает, что я молчу, и понимает это по-своему. Считает, видимо, что такого делового человека, как я, не кормят общими разговорами, тем более что о "бизнесе" я, конечно, понимаю не меньше его, а он в моих глазах может показаться пустым болтуном.

Спохватившись, он умолкает, мордочка его становится сосредоточенной, в глазах появляется напряженное внимание.

- Если нет возражений, перейдем к делу. Я бы хотел услышать ваши предложения, - говорит Теляш, и уши его, как два локатора, чуть заметно надвигаются на меня. - А если вы считаете возможным, то...

- Передать вам гонорар? - усмехаюсь я. - Это здесь-то?

- Боже упаси, - смешавшись, отвечает Теляш. - Мы найдем другое место. Сейчас интересуюсь за дело.

- А что значит "все сговорено", как вы выразились по телефону? спрашиваю я. - Как это понимать?

- Михаил Александрович мне звонил вчера, - понизив голос, сообщает Теляш.

- И что же?

- Встреча, если нет возражений, назначена на завтра. Вечером. У меня дома.

- Возражений нет.

- Но насчет вашего предложения и... гонорара я Михаилу Александровичу пока не сказал. Или я что-то не так понял?

Теляш хитренько смотрит на меня, и уши его чуть заметно отодвигаются назад.

Я тоже улыбаюсь.

- Вы очень понятливы. Григорий Макарович сейчас работает самостоятельно.

Взгляд Теляша снова становится почему-то настороженным, и уши угрожающе надвигаются на меня.

- Михаил Александрович заметил, - говорит он, - что вы не можете иметь связь с Григорием Макаровичем.

Интересно, почему это Зурих так полагает. Может быть, он знает что-то, чего не знаем мы? Вряд ли. Правда, Эдик мне сказал, что к Григорию Макаровичу не раз подкатывались прежние дружки и он гнал их вон. Возможно, среди них был и Зурих или человек от него. Но это еще ничего не значит. Однако проверить надо. Не забыть проверить.

Я снисходительно усмехаюсь.

- Михаил Александрович не бог и не его наместник на земле. Он не может все знать и видеть.

- Хи, хи, хи, - тоненько смеется Теляш. - Или я этого не понимаю, чтоб мне... А если конкретно?

Я готов к этому вопросу. Ребята из ОБХСС напичкали меня всевозможными сведениями, особенно, конечно, Эдик по своей "строительной линии".

- Железо, - коротко говорю я.

- О! - щелкает пальцами Теляш. - Блеск, чтоб мне не жить. Сколько?

- А сколько сумеете проглотить?

- Я-то? Да сколько дадите, боже ты мой.

- Тогда сегодня вечером я буду иметь разговор с Москвой, - важно говорю я. - Но все это... вы понимаете?

- Абсолютное тэт-а-тэт, - прижимает руки к груди Теляш. - Я деловой человек.

- Этого мало. Вы теперь наш человек, - я делаю ударение на слове "наш". - И Михаил Александрович... это вы тоже понимаете?

- Абсолютно! Вы меня еще не знаете. Между нами говоря, - Теляш заговорщически понижает голос, - Михаил Александрович с большим недоверием отнесся к вашему приезду. Даже велел...

И тут Теляш сообщает мне о довольно любопытных мерах, которые решил принять Зурих, организуя встречу со мной.

Нервы у меня натянуты до предела, и я воспринимаю малейшие нюансы в тоне и настроении своего собеседника. И вот сейчас мне вдруг кажется, что Теляш что-то недоговаривает или чуть-чуть искажает. Однако проверить это я не в состоянии.