Андрис Колбергс - Ничего не случилось…

«Может, мальчишки…» — с умным видом начал Мария.

«Да, эти везде лазают… — согласился Козел. — Может, дверь осталась приоткрытой… надо предупредить народ возле магазина на случай, если станут предлагать шапку или туфли для продажи…»

«Этот ханурик придет еще. Обязательно придет! И тогда мы встретимся!» — сказал Константин, живо представив себе, как он его отколошматит: загонит вора в угол и потом медленно, очень медленно отделает, да так, что от него останется только куча тряпья и кровавый сгусток…

…Курдаш прислушался — по улице проехала машина, в доме по лестнице спускались, переговариваясь, люди. Значит, день в разгаре.

Возле двери кто-то топтался. Пусть, пусть подойдет поближе! Только бы не удрал.

Константин вскочил, как подброшенный пружиной. В голове у него шумело, но кулаки стиснул крепко.

У противоположной стены стояла испуганная девчонка. Он где-то видел ее раньше.

— Ты!.. Я тебя сейчас!.. — взревел Курдаш, но остановился как вкопанный, потому что девчонка, несмотря на страх, твердо смотрела ему в глаза.

— Вы были знакомы с моей матерью!

— И потому ты ходишь воровать ко мне, да? — глаза Константина были еще затуманены спросонья. — Я тебе кишки выпущу, ты это понимаешь?

Девчонка была перепугана, но к двери не кинулась.

— Ее звали Алда. Она работала в магазине кулинарии «Илга».

Ошеломленный Курдаш молчал.

— Я тебя видел… Ты танцуешь у нас в «Ореанде», не так ли?

— Вы убили мою мать. Вы вытолкнули ее в окно.

«У Алды было двое детей… Эта, наверное, старшая…»

Курдаш беззвучно рассмеялся и медленно попятился, пока не упал на кровать, схватившись обеими руками за голову. Он продолжал беззвучно смеяться. А может, он всхлипывал или смеялся сквозь слезы?..

— Только посмейте тронуть меня! Я все предусмотрела! Письмо в прокуратуру уже отправлено. Я написала, к кому и зачем иду… Адрес… Я все предусмотрела! Вас моментально арестуют!

А… Эта девчонка что-то говорит… Пусть!

Алда!

Она со своими ясными, доверчивыми глазами была похожа на божью коровку. В скромном платье из плотной шерстяной ткани и с нотной папкой — дома сказала, что идет к учительнице музыки. Наверно, впервые в жизни позволила себе такую ужасную ложь. В сумерках папка напоминала толстый лист фанеры у нее под мышкой. Он тогда подумал: «Что теперь с папкой делать?»

Обычно девицы, идя на свидание, по крайней мере минут на пять опаздывают, даже если пять минут придется провести в какой-нибудь подворотне за углом, а эта явилась раньше времени и стоит у самого киоска, как договорились, — лишь бы не упустить его, Константина.

«Ну, куда двинем?» — взял ее за локоть.

«Мы можем только так… чуть-чуть погулять: мне самое позднее через час надо быть дома.»

Вот это новости! Погулять, держась за ручку! Комедия да и только!

«Куда ты обычно ходишь? В «Драудзибу»?»

«Нет, я хожу только на закрытые вечера в школу.»

Похоже, что такую в постель затащишь не скоро, а прогуливаться под ручку — это не для него. Теоретически — строгое воспитание еще не препятствие соблазнить, но теория часто не совпадает с практикой, к тому же настораживала принадлежность Алды к совсем другой общественной прослойке, на которую он всегда взирал с недоверием. Примерно так же работящие деревенские люди смотрят на заносчивых и болтливых горожан: сейчас засмеют, обманут, обворуют или того хуже — накличут беду… А тут еще вскоре подвернулась Аннеле. Она училась в техникуме и жила у тетки, которую на «скорой помощи» увезли в больницу, и племянница осталась одна в довольно приличных апартаментах.

Алде, видно, была уготована судьба полевой ромашки в пестром букете знакомств Константина. Но мысленно он часто вспоминал об Алде, может, потому что была она уж очень необычной девушкой, а иногда даже жалел, что не пошел на следующее свидание, не расспросил, где Алда живет.

— Я запомнила ваше лицо, я запомнила ваши руки, я…

— Это была ты?

— Да.

— Врешь! Это могла быть твоя сестра… Такая маленькая худенькая девчонка…

— С тех пор прошло четыре года…

— Боже мой! — Курдаш снова закрыл лицо руками.

…Ринг был устроен на сцене клуба, и из раздевалки нужно было проходить через весь зал, который взревел, аплодируя, как только он, Константин, показался в дверях — зал знал, что увидит настоящий бой. Ведь Константин никогда не занимается нудным собиранием очков левой руки, не затевает клинчей и не жмется к канатам.

Он шел упруго и легко, словно танцуя, — публике это очень нравилось. Зрители с восторгом поднимали руки, показывая, как держат за него кулаки. Тяжелый махровый красный халат, наброшенный на плечи, тоже выглядел эффектно, а забинтованные уже руки он выставил вперед и держал их неподвижно, словно загипсованные. Сзади, никем не замечаемый, спотыкаясь почти на каждом шагу, тащился секундант в голубом с белой окантовкой тренировочном костюме — сам тренер Мукс, который абсолютно все знал о боксерах и боксе за последние сто лет. За советы Мукса в области боксовой стратегии и тактики полагалось бы вычитывать из славы победителя процентов куда больше, чем отчисляют из зарплаты в подоходный и бездетный налоги, вместе взятые.