Сэм Борн - Последний завет

— Но почему мы об этом ничего не знали?

— Зато другие, вполне возможно, были в курсе. — Это подал свой голос Туби, ветеран движения Организация освобождения Палестины, который всей душой ненавидел ХАМАС.

— На ХАМАС не похоже, — тут же возразил Амири. — Не их почерк. Слишком тихо было сработано.

— Согласен. И, заметьте, на сей раз обошлось без «мучеников», — заметил Туби. — Действительно странная история. Если бы ХАМАС потребовалось сорвать мирные переговоры, они снарядили бы нескольких шахидов, посадили их в автобус и взорвали его в самом центре Иерусалима.

— Может, инициатива какой-то отдельной группы боевиков? — спросил аль-Шафи.

— На это я бы не рассчитывал. ХАМАС славится своей дисциплиной, — покачал головой Туби.

— Согласен, — тут же сказал Амири. — Нам бы их единство и железное руководство! Кстати, не будем забывать, что политическое руководство ХАМАС в Дамаске открыто поддержало переговорный процесс. Они утверждают, будто израильтянам мир не нужен, а мы должны заставить их подписать его и потом соблюдать все пункты заключенного договора. Это стратегическое решение, которому вынуждено подчиняться военное крыло.

— Неужели без ведома Дамаска ничего произойти не может?

— Совершенно верно, господин аль-Шафи. Не может. Ведь дело не только в дисциплине. Для проведения таких акций нужны тренированные бойцы, специальное снаряжение, разведка. Все это можно получить только через Дамаск.

— А «Джихад»? [16] «Джихад» — имеется в виду политическое движение «Исламский джихад», основанное группой радикально настроенных исламистов, которые в начале 1960-х гг. вышли из весьма влиятельной в Египте нелегальной мусульманской организации «Братья-мусульмане».

— Я думал об этом. Но у меня внутри есть очень хороший источник. И он говорит, что там удивились налету на кибуц не меньше нашего.

— А чего они в итоге добивались-то?

— Вот это самое интересное. Если тебе нужна кровь — стоит взорвать жилой дом или какое-нибудь присутственное место. Тебе совершенно не нужен музей, где никого, кроме сторожа, нет.

Туби согласно кивнул.

— И потом… если уж удалось беспрепятственно и незамеченным перемахнуть через разграничительную линию, у тебя море возможностей досадить евреям самыми разными способами. Зачем же переться так далеко, до самой Хефцибы?

— Пожалуй, у меня есть одна версия, — вдруг сказал аль-Шафи. Он вышел из-за стола и, пройдя в угол комнаты, передвинул пешку на шахматной доске, устроенной на диване. Это была его тюремная привычка — он годами играл сам с собой, продумывая каждый ход за себя и за «соперника». Порой партии затягивались на недели. — В Хефцибе хранится то, что осталось от древней синагоги, заложенной пятнадцать веков назад. Сионисты цепляются за нее, ибо она «доказывает» то, что они пришли на эту землю раньше нас. А нет синагоги — нет и доказательства.

— Вы это серьезно?

— Абсолютно. Как вы думаете, о чем сейчас говорят члены израильской делегации на переговорах? Вот об этом самом! О синагоге! — Он захватил пальцами белую ладью и принялся изучать позицию на доске. Через минуту продвинул ее на несколько квадратов вперед и создал угрозу для черного короля. — И ни о чем больше!

Аль-Шафи вернулся за свой стол и вперил мрачный взгляд в лица коллег.

— Я своими ушами слышал, как они об этом говорят. О своей истории, о том, когда они здесь появились и как жили. О том, что нами тут еще и не пахло. А кстати, вам известно, что больше всего взбесило евреев во время переговоров в Кэмп-Дэвиде в две тысячи первом году?

Туби знал. Амири — нет.

— Президент Арафат в одной из своих речей заявил, что Иерусалимский храм — это миф. Что его никогда не было. «Почему вы называете эту гору Храмовой? — вопрошал он. — На каком, собственно, основании? Там нет никакого иудейского храма. И никогда не было!»

— Какое это имеет отношение к поджогу в Хефцибе?

— Самое прямое. Одна сторона пытается ослабить другую сторону, лишить ее одного из важных козырей. «Не было здесь никакой синагоги, о чем вы? А если не было, то не стоит ли немного пересмотреть пункты соглашения о разделении территорий?»

— Да нет… Ну как не было? Все знают, что была. Бред.

— Бред, согласен. Но думаю, что так все-таки рассуждают некоторые палестинцы, которые таким образом решили «усилить» наши позиции на переговорном процессе.

— Невероятно.

— А что, вы можете предложить более убедительное объяснение случившемуся?