Сэм Борн - Последний завет

Господи, он даже не мог припомнить, когда в последний раз так терял голову. Может, со времени раскопок в Хефцибе, когда он по сантиметру выкапывал из земли жилые дома, окружавшие древнейшую синагогу, само существование которой доказывало, что евреи жили здесь в раннюю Византийскую эпоху? Может, с тех времен, когда он студентом раскапывал крепость Масаду? Нет. Возбуждение, охватившее его сейчас, было совершенно другого рода. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда был сопливым мальчишкой и потерял девственность в объятиях девятнадцатилетней красавицы в родном кибуце Орна…

«Я, Авраам, сын Тераха…»

Ему не терпелось начать расшифровку текста, но что-то удерживало его. А вдруг он ошибся и речь идет о каком-то совершенно другом человеке?..

Шимон закрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Затем вскочил, снова сел и нервно забарабанил костяшками пальцем по краю стола. Итак, первая задача — удостовериться в том, что это действительно послание Авраама. Того самого Авраама, древнего библейского патриарха. А уж потом можно будет разбираться с текстом.

Он шумно выдохнул и вновь обратил взгляд на лежавшую перед ним табличку. Текст был составлен на древневавилонском — том самом языке, на котором говорили люди за двадцать веков до рождения христианского Иисуса. Примерно в то же время, согласно Библии, и жил патриарх. Первое очко в пользу таблички. Теперь. Автор назвал себя Авраамом, сыном Тераха, а сыновей своих — Исааком и Измаилом. Это твердое второе очко. Ибо трудно поверить, что примерно в одно и то же время жили два Авраама, у которых одинаково звали отцов и сыновей. Возможно, конечно, но, как говорится, вряд ли…

«Нет, дорогие мои, это он! Чувствую, что он!» — подумал Гутман.

Дверь в кабинет отворилась. Шимон инстинктивно прикрыл табличку ладонью.

— Здравствуй, шамуди. Я не ждала тебя так скоро. Разве ты не должен был встречаться с Шапиро?

«А ведь верно… Проклятие!»

— Да. То есть нет. Мы договорились созвониться.

— Что с тобой, Шимон? Ты неважно выглядишь.

— Душно на улице, а то ты не знаешь. И потом… я торопился.

— Куда?

— Послушай, что это за допрос? — вдруг взорвался он. — Оставь меня в покое, женщина! Я же сказал, что занят!

— Что это у тебя на столе?

— Рахель!

Она обиженно поджала губы, вышла и громко хлопнула за собой дверью.

Успокоившись, Гутман почти сразу отыскал упоминание о родном городе автора послания — Ур в Месопотамии. Именно в этом городе, согласно преданиям, Авраам появился на свет. Внизу, под текстом, стояла печать. И на противоположной стороне таблички тоже. Оттиск был сделан явно не теми древними каменными цилиндрами, которых Гутман за свою жизнь навидался. То были печати царей. Искусные мастера вырезали на них узоры и знаки, и цилиндр прокатывался по свежей глине, чтобы запечатлеть на ней высочайшую подпись. Шимон знал, что простые люди использовали другой способ подчеркнуть свое авторство — они просто прикладывали к табличке большой палец правой руки и вдавливали его в глину. Но на табличке Авраама печать была совсем другая, весьма редко встречавшаяся Гутману прежде. Он мгновенно понял, чем был выполнен оттиск.

Довольно грубый узор, напоминавший по форме окружность, — сеть пересекающихся в бессмысленном порядке черточек. До сих пор такой вид печати попадался ему на глаза всего дважды — на фотографиях в журнале «Минерва». В качестве печатки использовался обычный узелок, какими украшались полы древних мужских одеяний в Месопотамии. Ни один из образцов не дошел до наших дней. Впрочем, Гутман знал народ, который до сих пор одевался так, как это было принято четыре-пять тысяч лет назад, — ортодоксальные евреи, носившие особые молельные шали с точно такими же узелками. Достаточно выйти сейчас из дому — и на первой же автобусной остановке или у газетного ларька увидишь мужчину, одетого в точности как автор этой таблички, дошедшей до нас из глубины веков. Просто поразительно!

И ведь это не просто древний автор. Это Авраам, сын Тераха… Значение находки, сделанной Гутманом, нельзя было переоценить. Казалось бы, обыкновенная глиняная табличка. Древняя, но ведь таких много. И выглядят они почти одинаково… И тем не менее это являлось величайшим археологическим открытием всех времен! Первое материальное подтверждение того, что люди и события, описанные в Библии, были реальны! Конечно, не стоит забывать о Черном обелиске, выставленном в египетском зале Британского музея, по соседству с мумиями фараонов. Одна из барельефных сцен, запечатленных на Черном обелиске, живописала момент подношения дани израильским царем Йеху ассирийскому монарху. Йеху упоминался в Библии, как, собственно, и сам обелиск, отрытый в девятнадцатом веке Генри Лэйярдом.