Сэм Борн - Последний завет

Мэгги уже стала подниматься из-за стола, но тут в фотографии ей почудилось что-то знакомое… Но что?.. Она пристально вгляделась в лицо археолога — нет, никогда не встречалась с этим человеком. Что же привлекло ее внимание?.. А впрочем, ладно. Сейчас у нее не было времени гадать. Поизучает снимок в следующий раз…

Рамалла, Западный Берег реки Иордан, вторник, 16:46

Скоротечность путешествия ее поразила. Всего пятнадцать минут назад она села в черный консульский «лендкрузер» и тот вырулил на улицу Агрон, и вот уже шофер, сержант морской пехоты Кевин Ли, сообщил ей, что они пересекают Зеленую демаркационную черту, которая разделяла «исконный» Израиль и те территории, которые евреи захватили в результате «шестидневной войны» в 1967 году.

Несмотря на свое название, граница существовала лишь в сознании местных жителей и ничем не была отмечена: ни будок с охраной, ни шлагбаумов — ничего. Дома как дома, деревья как деревья, улицы как улицы.

— Даже местные обыватели не всегда бывают уверены, пересекли они Зеленую линию или еще нет, — объяснял сержант Мэгги.

Мэгги пялилась в окно. Неудивительно, что переговоры протекают столь тяжело и вокруг них ломается столько копий. В проекте мирного соглашения содержался пункт о разделе Иерусалима между двумя сторонами и о присвоении ему статуса «столицы двух государств». Но Мэгги просто не представляла себе, каким образом можно было достичь этого на практике. Западная и восточная части Иерусалима настолько срослись и переплелись между собой, что отыскать между ними разделительную линию просто немыслимо. Это даже не сиамские близнецы. Это нечто единое.

— Ну, теперь вы в курсе, что у них тут творится, — весело проговорил Ли. — Но это еще цветочки. Посмотрите направо — это Израиль, а теперь посмотрите налево — это Палестина.

Увиденное обрушило все недавно пришедшие Мэгги на ум гуманистические, всеблагие мысли. Разница между пейзажами по разные стороны дороги была разительна, даже шокирующа. Арабская сторона представляла собой то ли свалку, то ли вечную стройку. Наполовину возведенные стены из серого кирпича, голые арматурные скелеты домов, всюду мусор, ржавые канистры, запустение. Израильский же город был почти неотличим от любого американского — за исключением того, что он был выстроен из иерусалимского камня.

— Все очень просто. Справа люди живут, слева — прозябают, — вынес суровый приговор увиденному сержант Ли.

Какое-то время они ехали молча. Мэгги внимательно разглядывала окрестности. Можно прочитать хоть тысячу листов аналитических материалов и изучить с карандашом в руке сотню самых подробных карт, но ничего не сравнится с рекогносцировкой на местности. Мэгги знала это по опыту Белфаста и Белграда и не сомневалась, что Иерусалим не станет в этом смысле исключением.

— Эй, смотрите-ка… — вновь привлек ее внимание шофер. — Видите?

По обе стороны дороги тянулись длинные цепочки людей.

— Вы можете остановить? — попросила Мэгги. — Я хочу подойти к ним.

Ли свернул к обочине, колеса прошуршали по гравию.

— Сначала позвольте мне, мэм. Надо убедиться, безопасно ли здесь.

«Мэм…»

Мэгги попыталась прикинуть разницу в возрасте между ними. По всему выходило, что сержанту Ли чуть больше двадцати, теоретически, чисто теоретически, она могла бы быть его матерью.

— Все чисто, мисс Костелло. Можете выходить.

Мэгги вышла из машины и пригляделась к выстроившимся у дороги людям. Цепи тянулись по обе стороны до горизонта, прерываясь лишь у дорожного полотна. Люди стояли, взявшись за руки, многие держали транспаранты. Мэгги сразу обратила внимание на то, что все они были одеты в оранжевые одежды — традиционный цвет политического протеста. Транспаранты гласили: «Ярив посеет кровь и смерть», «Арестовать изменников» — и тому подобное в том же духе. У одного из пикетчиков был в руках портрет-карикатура израильского премьера, которого художник нарядил в традиционный палестинский головной убор, который в свое время прославил на весь мир Арафат. На другом портрете премьер щеголял в униформе нацистского офицера-эсэсовца…

Женщина, державшая в руках эту карикатуру, заметила Мэгги и крикнула:

— Хотите спасти Иерусалим? Присоединяйтесь к нам!

У нее было чистейшее нью-йоркское произношение. Мэгги приблизилась.

— Это акция «Живое кольцо вокруг Иерусалима», — пояснила демонстрантка. — Мы защищаем вечный и неделимый город, который всегда принадлежал и всегда будет принадлежать евреям. Мы будем стоять здесь до тех пор, пока Ярив и вся его преступная клика не сгинут и Иерусалим не будет спасен.