Сэм Борн - Последний завет

— Провокация?

— Именно.

— Зато теперь мы точно знаем, что он имел в виду под «древним лабиринтом». А его приказ «иди на запад», следует понимать как «иди к Западной стене». А Иерусалим, конечно, идеальный город. Самое священное место на Земле. Но…

— О черт! — вдруг в сердцах воскликнул Ури.

Мэгги увидела, что тот напряженно смотрит в зеркальце заднего вида. Она глянула через плечо и тоже заметила преследователей. К тому времени они уже успели выехать из города и теперь взбирались по горной дороге. По обеим сторонам ее тянулись острые скалы, в которых еще и сейчас время от времени можно было увидеть ржавые останки боевой техники — наследие войны 1948 года, когда евреи сражались за право основать Государство Израиль.

— Они приближаются, Ури!

— Вижу.

— Что будем делать?

— Понятия не имею. Дай подумать, не мешай.

Он смотрел на дорогу, но время от времени косился на зеркальце заднего вида. Их преследователи тем временем включили мощные фары. Они даже не пытались прятаться. Ури прибавил ходу, но те сделали то же самое и легко восстановили прежнюю дистанцию.

— Мы можем где-нибудь свернуть?

— В пропасть.

— Теперь я хорошо понимаю Кишона…

— Перестань валять дурака, Мэгги! Не до шуток!

— А я не шучу!

— Я что-нибудь придумаю…

Так прошло еще несколько минут.

— Слушай, — вдруг быстро заговорил Ури. — За следующим поворотом есть небольшая смотровая площадка для туристов. Я там приторможу, а ты вылезай из машины и беги к обрыву. Только пригибайся к земле, чтобы они тебя не заметили! Не жди, пока машина полностью остановится, — открывай дверцу и беги.

— А как же обрыв?

— В том месте пологий склон.

— Да, но…

— Обо мне не беспокойся. Я прыгну следом и догоню тебя. Поняла?

— Поняла.

— А теперь приготовься!

Через несколько секунд Ури резко ударил по тормозам. Мэгги одним движением отстегнула ремень безопасности и взялась за ручку дверцы. Ури стал поворачивать и одновременно крикнул:

— Пошла! Быстро!

Мэгги распахнула дверцу и вывалилась наружу на залитую асфальтом смотровую площадку. Прокатившись пару метров по земле, она вскочила на ноги и, низко пригибаясь к земле, бросилась в ту сторону, куда показывал Ури. Все вокруг было затянуто плотным туманом. Видимость не превышала пяти метров. А обрыв между тем все приближался. И Мэгги поняла, что в эти секунды для нее настал момент истины — либо поверить Ури, либо не поверить. Он сказал, что там пологий спуск, а если нет? А если там тридцать метров пустоты и потом острые скалы? Это смерть… В последние двое суток они не расставались почти ни на минуту. Она рассказала ему про Африку… Они занимались любовью, черт возьми…

Но кто он на самом деле? Офицер израильской военной разведки, который вырубил ее одним ударом, украл чужую одежду и угнал чужую машину. И будь она проклята, если она знает, на что еще он способен и чему еще его в свое время научили. Но размышлять поздно, теперь ему нужно либо довериться, либо нет. И на кону стояла ее жизнь. Или… немедленная смерть.

Все эти мысли за несколько мгновений пронеслись у нее в голове, и вместе с последней из них она шагнула за край обрыва.

Падение продолжалось недолго. Наверно, меньше секунды. Так бывает с человеком, который, задумавшись, шагнул мимо подножки автобуса. Мэгги оказалась на довольно широком уступчике, который тянулся вдоль края обрыва, примерно на метр ниже его. Она вжалась всем телом в камень и только сейчас поняла, что по спине ее струится холодный пот.

Мэгги осторожно выглянула наверх, но в тумане ничего не было видно. Она замерла, считая удары своего сердца, и не знала, что ей делать дальше, как вдруг… услышала выстрел. Совсем близко. Сразу за полосой тумана. Там, где был Ури.

И ей вдруг стало все ясно.

Иерусалим, пятница, 06:15

Мэгги почти не дышала, не в силах пошевелиться. Ее щека была прижата к грубому камню. Под блузку забирался прохладный утренний ветерок, а по лицу катились крупные слезы…

Она не знала, сколько прошло времени с момента выстрела, но вдруг услышала звук шагов на асфальтовой площадке, затем хлопнула дверца, взвизгнули колеса и через несколько секунд туман и утро поглотили шум удаляющейся машины.

И ее окружала полная тишина.

Мэгги вдруг поняла, что молится. Она молилась о том, чтобы вновь услышать звук шагов. И его голос, зовущий ее по имени. Ей всегда казалось, что она отреклась от веры в Господа еще раньше, чем сдала выпускные экзамены в монастырской школе, но сейчас вся вера вернулась и была сильна, как никогда.