Сэм Борн - Последний завет

Мэгги попыталась освободить свою руку.

— Ури, отпусти. Я забыла вырубить комп. Сейчас вернусь.

— Нет, ты туда уже не пойдешь.

— Но нельзя же оставлять его включенным! Ты что, не понимаешь? Отпусти!

— Нет.

— Отпусти меня, я сказала! Сейчас же!

Он по-прежнему тащил ее вверх, а Мэгги упиралась как ребенок, которого против его желания пытаются вытолкать на прогулку. Ури был сильнее и не оставил ее выбора. Мэгги наклонилась и укусила его за руку чуть повыше локтя. Ури взвыл, хватка на мгновение ослабла. Ей этого было вполне достаточно. Вырвавшись, она бросилась обратно в клуб. Глаза ее далеко не сразу отыскали включенный монитор, окрашивавший в футуристические цвета клубы сигаретного дыма, которые висели в воздухе плотной пеленой.

Вдруг она увидела, что за компьютер уже успела сесть официантка с серьгой в носу. Мэгги быстро подошла к ней и одним движением выдернула электрошнур из розетки. Экран мигнул и погас.

— Эй, вы что?..

Мэгги решила не утруждать себя ответом и поспешила обратно к пожарному выходу. Едва она ступила на лестницу, как сверху протянулась сильная рука и потащила ее вверх чуть не за шиворот. Они быстро вышли на улицу и зашагали к припаркованному «мерседесу».

— Если они тебя не убьют, это сделаю я… — сурово произнес Ури.

— Извини. Но я должна была выключить компьютер.

— Ты там кого-нибудь нового видела?

— Нет, все те же. По-моему… Там было темно.

Ури бросила на нее хмурый взгляд, говоривший: «Боже, с кем я связался…»

— Ну извини!

— Не извиняю.

— Куда мы теперь?

— Не знаю. Куда-нибудь. Подальше отсюда и вообще от Иерусалима.

— Но, Ури…

— Вернемся, когда все успокоится.

Они сели в машину, Ури тут же завел мотор, и они тронулись с места. Мэгги смотрела в окно на первые проблески утренней зари. Город все еще не проснулся. Кроме нищего бомжа, им никто до сих пор не встретился.

— Так что ты думаешь о той надписи, которую мы нашли на острове?

Ури в ответ вновь смерил ее суровым взглядом.

— Ты даже не представляешь себе, до какой степени я сейчас… ненавижу своего отца! Меня бесят его загадки, ты понимаешь, бесят! Сколько народу уже погибло, а он все никак не наиграется! Старый мерзавец!

— Ури…

— Перестань, Мэгги. Не пытайся его выгораживать. Из-за него убили маму, а теперь он подвел под монастырь и меня. Прекрасно! И все из-за чего, спрашивается? Из-за какой-то паршивой полусгнившей таблички, которая доказывает, что он и его друзья были правы насчет «священного Израиля»! Он был не в силах перетянуть меня на свою сторону, когда был жив, но ему удалось, черт возьми, заставить меня работать на эту бредовую идею уже после его смерти! Он превратил меня в какого-то адепта… послушника…

— Ты можешь по-человечески сказать, как ты понимаешь эту надпись?

Он вздохнул и стал смотреть на дорогу. Долго молчал, а потом буркнул:

— Тут и гадать нечего.

— Я вся внимание.

— Но я сомневаюсь, что мы там что-нибудь отыщем. С таким же успехом он мог положить свою табличку на оживленной улице.

— Ты скажи мне, а потом разберемся.

— А ты еще не догадалась?

— На Храмовой горе?

Ури лишь хмыкнул в ответ.

Господи, это же гениально! Где еще прятать завещание Авраама, как не там, в том самом месте, которому оно, собственно, и было посвящено?

— Что такое Мишкан?

— Храм, дворец. Мишкан — это все пространство, центром которого теперь принято считать Храмовую гору. Но на самой горе можно не искать. Евреи туда нынче не ходят. Во-первых, там только мусульманские мечети, а во-вторых, это слишком святое место. И потом, отец четко дал понять, что спрятал табличку не там, а в лабиринте.

— В каком лабиринте? Откуда ему там взяться?

— Несколько лет назад археологи раскопали туннели, которые тянутся вдоль Западной стены.

— Археологи?

— Отец и его друзья-товарищи. То, что тебе известно как Стена Плача, — лишь малый фрагмент. А они раскопали всю стену, которой был обнесен город. Раскопки, между прочим, велись прямо под мусульманским кварталом. Разумеется, это была и политическая акция, из-за которой все в Иерусалиме посходили с ума.

— В каком смысле?

— В прямом. Арабы заявили, что отец хочет сделать подкоп под Купол Скалы… Видела на Храмовой горе мечеть с золоченой маковкой?

— Видела.

— Мусульмане считают, что именно в том месте пророк Магомет вознесся к Аллаху на крылатом коне. Это священное для них место. И как еще они могли отнестись к раскопкам, начатым евреями? Но отцу этого показалось мало. Он решил позаботиться о туристах, видите ли. Мол, какой смысл гулять по туннелям и потом возвращаться к тому же самому месту, где ты спустился в них? И он устроил другой выход из лабиринта — в самом центре мусульманского квартала.