Полина Дашкова - Точка невозврата

Бумагу послали по инстанциям, но она затерялась по дороге, и Фейге Каплан пришлось дальше отсиживать свой срок.

В 1917, освобожденный из тюрьмы, Яшка Шмидман вновь стал Виктором Гарским. После Октябрьского переворота получил должность комиссара продовольствия Тираспольского революционного отряда.

С 12 марта по 28 августа 1918 находился в одном из одесских госпиталей в связи с осколочным ранением спины.

28 августа, за 28 часов до покушения, он укатил из Одессы в Киев. Собирался в Москву. Разрешение на выезд ему выдали 17 сентября. Приехав в Москву, сразу попал на прием к Свердлову, был назначен комиссаром Центрального управления военных сообщений, вступил в РКП(б) без кандидатского стажа».

– Ну, что скажешь? – спросил Агапкин, когда я дочитала.

– Стало быть, Фейга Каплан отсидела десять лет на каторге безвинно?

– Стало быть, так, – кивнул Федор Федорович.

– И никакой анархисткой, эсеркой, террористкой она не была?

– Она была маленькой глупой белошвейкой, и только. Фатально глупой и невезучей. В шестнадцать лет девочка из хорошей еврейской семьи влюбилась в бандита Шмидмана. В «Купеческой» гостинице оказалась потому, что пришла к Яшке на свидание. А он принес туда бомбу, чтобы убить киевского генерал-губернатора. Бомба взорвалась прямо в номере, он сбежал, она, раненая, контуженная, сбежать не сумела, ее арестовали.

– И она взяла вину на себя?

– Совершенно верно. Она любила его, верила, что таким образом спасает ему жизнь. Можешь представить, насколько она была несчастным и безответным существом, если даже в нем, в бандите Шмидмане, проснулась совесть и он официально заявил о ее невиновности. Ну, теперь ты поняла, как она оказалась на Серпуховке?

– Ей передали от него весточку? Сказали, что он назначил ей свидание у ворот завода Михельсона, привезли и оставили ждать его?

– Скорее всего, именно так и было.

– Она могла бы там стоять сколько угодно. Она даже вряд ли поняла, что приехал Ленин. Она ждала своего Мики. Но тут началась паника, беготня. Кто-то из многочисленных претендентов на звание Человека, Задержавшего Каплан, шепнул ей, что стреляли в Ленина, подозревают Мики, будто бы он шел к ней, но его схватили. И она вновь решила взять вину на себя.

– Да, она призналась. Хотя не сразу, и признание выглядит бредом сумасшедшей, даже в обработанном виде. Теперь посмотри, там еще кое-что.

Следующая страница тоже была отпечатана на машинке, но уже без заголовка.

«2 сентября, Кингисепп и Юровский на машине Гиля приехали на завод Михельсона. Вместе с председателем завкома Ивановым и членом партии Сидоровым они провели так называемый «следственный эксперимент». Распределили роли. Юровский фотографировал.

Они разыграли все в лицах, отредактировали, устранили самые грубые неувязки. В уголовном деле появилась серия снимков с надписями: «Каплан стреляет», «Совершено покушение». В очередных показаниях Гиля возникла полнейшая путаница. Он их переписывал несколько раз, когда уже знал, что револьвер – браунинг, что стреляла женщина, что она Каплан, и все равно запутался.

Этот «следственный эксперимент» потом лег в основу сцен покушения в сценарии фильма «Ленин в 1918 году».

Каплан перевезли с Лубянки в Кремль, под предлогом, что сообщники могут отбить. 3 сентября в 16 часов ее тихо пристрелили и сожгли тело в бочке».

– Юровский, – пробормотала я, – он расстреливал царскую семью.

– Совершенно верно. И еще, он был профессиональным фотографом. Пластину с негативом рентгеновского снимка он сразу забрал и обработал. Ты сейчас подумала, почему они так поторопились с расстрелом?

Федор Федорович, как всегда, угадал. Именно об этом я подумала.

– Если не ошибаюсь, Канегиссера, убившего Урицкого, держали и допрашивали год, – сказала я, взглянув на него вопросительно.

В ответ он кивнул, я продолжила свои размышления вслух:

– Конечно, они отлично знали, что никакой информации от Каплан получить не смогут, это нелепо. Но она пригодилась бы им для открытого судебного процесса. Иначе зачем весь этот сложный спектакль? Она согласилась взять вину на себя, пусть ее признание звучало дико, но это уже мелочи. Она сумасшедшая, и отлично. Только сумасшедшая способна стрелять в товарища Ленина. Неужели такая спешка возникла потому, что она заговорила о Гарском?

– Да. Она заговорила, а Петерс, вольно или невольно, выдал ее, рассказал Луначарскому, тот сразу побежал докладывать Свердлову. Имя Шмидмана-Гарского по каким-то причинам, известным лишь Свердлову и, наверное, самому Шмидману, не должно было всплыть в связи с этим делом, даже в узком кругу посвященных.