Дей Кин - Майами, 69

Саркати вспомнил, что сам подписал банковский чек и передал его Абу аль-Хассану. Он даже вспомнил, сколько стоило в год ее обучение в школе, и сумму, которую он добавил, чтобы Гамила купила себе новый спортивный автомобиль, тот самый, на который она намекала в своем последнем письме.

- Гамила? - неуверенно произнес Саркати.

- Да, это я, мой повелитель, - шагнув к нему, ответила девушка.

Он заставил себя сдвинуть брови.

- Хорошо. Пусть так. А что ты здесь делаешь? Почему вернулась домой? сурово спросил правитель страны.

- Чтобы быть с вами, мой повелитель, - ответила Гамила. Саркати, задумавшись над ее словами, поставил на табурет пустой стакан.

- Что ж, похвально. Хорошо, что ты не приехала часом раньше, когда разъяренная толпа еще пыталась спалить дворец, а меня убить, - сказал он по-английски. - Беспорядки в городе продолжаются вот уже три дня.

Гамила присела на кушетку. Ее глаза горели от негодования.

- Они вас ранили? Абу аль-Хассан мне не солгал? На этих белых брюках не ваша кровь? - с тревогой в голосе спросила она.

- Нет, - успокоил ее Саркати.

- Я очень рада. - Вздох облегчения вырвался из ее груди. Теперь, оказавшись дома и увидев, что сидит рядом с ним, прикрывшим свои мужские достоинства одними белыми обмотками, Гамила почувствовала легкое замешательство. Ей вдруг показалась, что она решается на что-то очень и очень непотребное. Но, поборов себя, в надежде, что Саркати на нее смотрит, подняла руку и медленно провела ладонью по своим еще непросохшим волосам. Сделала она это намеренно, чтобы открыть его взору свои поднявшиеся над жилеткой груди. Пусть тот, кого она так страстно желала, видит ее прелести. Девушка знала, как важно в нужный момент показать мужчине свою грудь. Во всяком случае, так считали все, кто обитал на женской половине дворца.

- Как только радио сообщило о начавшихся в стране беспорядках, я сразу собралась в дорогу, - продолжала Гамила. - Прилетела бы и раньше, если бы не потратила время на поиски пилота, который согласился преодолеть со мной оставшиеся двести миль.

- Так ты прорвалась сквозь жуткий муссон только для того, чтобы оказаться рядом со мной? - удивленно спросил Саркати.

- Да.

- Тогда я просто поражен! - сухо ответил он. - А теперь ответь мне: зачем тебе это и почему на тебе такое одеяние?

- Надеялась сделать вам приятное.

Сидя очень близко к Гамиле, Саркати сквозь запах духов, которыми она обильно пропитала свое тело, не мог не почувствовать естественного аромата, исходившего от ее кожи. Чтобы не встречаться с ней взглядом, он опустил глаза и уставился себе под ноги.

- И ошиблась, - ответил он. - Прежде всего ты должна помнить, что станешь исламской принцессой, а в этой одежде и косметике, уж не говоря о твоих духах, по европейским понятиям ты выглядишь как базарная проститутка, предлагающая свои услуги за пару рупий.

Гамила опять ладонью провела по своим волосам.

- Благодарю вас, мой властелин. Я рада, что вы дали мне такую высокую оценку. И очень обрадовалась, услышав от вас, что цена мне всего-то сорок два цента.

Саркати понял, что девушка обиделась, однако темы разговора не сменил.

- Послушай, Гамила, перестань называть меня "мой властелин". Иди немедленно к себе в комнату и смой с лица всю краску. Сними с себя эти дурацкие шаровары с жилеткой и оденься во что-то приличное.

Гамила, вместо того чтобы броситься исполнять то, что велел ей Саркати, взяла с кушетки его руку и приложила ее к своей обнаженной груди. Затем, как учила ее Мерит, наложница из Тебеса, девушка, сильно прижав влажную ладонь Саркати к себе и проведя ею по обнаженной груди и животу, завела ее под пояс, на котором едва держались ее полупрозрачные шаровары.

- Я думала, вам понравится, - тихо произнесла она.

- Это безумие! - возмутился Саркати. - Гамила, ты сама не знаешь, что творишь!

- Знаю, - стараясь сдержать охватившее ее волнение, спокойно ответила девушка. - Я точно знаю, чего хочу. - Она всем телом подалась к Саркати и едва прикоснулась губами к его губам. - Будем откровенны, мой повелитель, продолжила Гамила. - Такое происходит у вас со мной не в первый и не в последний раз. Mashal'lah! Пусть будет, как угодно Аллаху! - Она сунула руку ему между ног и, нащупав то, чего годами мечтала хотя бы коснуться, неожиданно для себя подумала: "Народ мой будет благодарен мне за то, что я принесу его правителю наследника". - Прошу, мой повелитель, возьмите меня! - умоляюще прошептала Гамила.

Саркати, понимая, что может произойти в следующую минуту, поднялся с кушетки. Тем временем в светильниках, висевших на двери, кончилось масло, и они, фыркнув в последний раз и взметнув яркое пламя, вдруг погасли. Комната погрузилась во тьму. Стало совсем тихо, и только барабанная дробь дождя нарушала эту напряженную тишину.