Марина Серова: Преступление начинается с вешалки

С этой мыслью я и отошла ко сну.

Проснувшись на следующее утро и поняв, что мне не нужно спешить на работу и облачаться в синий халат, я снова почувствовала некоторую грусть. Да, что ни говори, а к театру я успела привыкнуть.

Однако, как минимум еще один раз побывать в театре мне все-таки было необходимо. Определившись с Бобой, я должна была определиться и с Геной.

Конечно, помня об указании не искать легких решений, я сделала все, чтобы отмазать его от Бобы. Но оставлять его поступок совсем уж безнаказанным было бы тоже неправильно. И выходило так, что наказание это предстояло назначить мне самой.

Не сказала бы, что эта мысль приводила меня в восторг. Как частное лицо, я не имела возможности подвергнуть Гену наказанию, предусмотренному законодательством. Такое наказание заключалось бы, скорее всего, в более или менее продолжительном сроке отсидки, а отправить человека по своей личной инициативе за решетку я, разумеется, не могла.

Впрочем, я могла добиться приблизительно того же другим способом — предоставив все данные по делу в распоряжение полиции. Однако здесь имелось целых два «но».

Первое из них заключалось в том, что если полиция начнет заново расследовать это дело и придет к выводу, что Гена виновен в непредумышленном убийстве, происшествие может получить огласку, и тогда Боба поймет, что я его обманула. А о том, чем мне может грозить подобное прозрение, я даже думать не хотела.

Второе «но» было связано с тем, что, как ни крути, а доказательная база у меня была все-таки слабовата. Фактически единственное, что у меня имелось серьезного, — это признание Гены, а как раз это-то самое признание не было нигде зафиксировано, поскольку нашу беседу с ним я не записывала на диктофон. Впрочем, думаю, мне не составило бы особого труда убедить Гену изложить все, что он мне рассказал, письменно, но я не видела в этом необходимости. Письменное признание могло понадобиться только в том случае, если бы я действительно захотела передать материалы по делу официальным органам, а учитывая мое первое «но», я ничего подобного не планировала.

Что же я могла предпринять, чтобы Гена получил по заслугам?

Мне хотелось, чтобы наказание, которому должен будет подвергнуться Гена, не носило на себе отпечатка личных пристрастий и по своей сущности было как можно ближе к тем наказаниям, которые назначает суд. А в чем состоит главная особенность наказаний, которые назначает суд, в частности отсидки? Чего лишается человек, заключенный в тюрьму?

Конечно, в первую очередь он лишается свободы. Кроме того, поскольку все подобные места располагаются достаточно далеко от столичных центров, человек лишается привычных жизненных удобств, знакомой ему обстановки, людей, в общем, всего того, что составляло его повседневную жизнь. Он попадает в совершенно незнакомую ему, дискомфортную обстановку, где он должен заново приспосабливаться к окружающей среде и делать много такого, чего ему раньше делать не приходилось и чего он, возможно, делать не хочет.

Именно в этом и заключается сущность тюремного наказания, если рассматривать его отдельно от самого факта лишения свободы. И именно что-то в этом роде я должна придумать для Гены.

Что бы это такое могло быть?

Непривычная обстановка, незнакомые люди, необходимость приспосабливаться к новым условиям…

И тут я вспомнила, что совсем недавно сама вынуждена была испытать все это. Чтобы угодить Бобе, я должна была устроиться работать в театр, что уже само по себе достаточно резко изменило мой обычный режим. Кроме того, мне пришлось выступить здесь в совершенно неожиданной роли, в которой я себя не видела даже в ночных кошмарах. Ну и новый коллектив, разумеется, незнакомые люди. Конечно, мне пришлось приспосабливаться.

Так что же, заставить Гену сменить работу? Но какой в этом смысл? И потом, вряд ли изменения окажутся для него такими уж кардинальными. Ведь трудно ожидать, что из монтировщиков он шагнет в космонавты, как я из детектива вдруг превратилась в художника.

Нет, смена работы в качестве наказания за неумышленное убийство выглядит как-то странновато. Что же еще могло бы соответствовать перечисленным мной условиям? Непривычная обстановка, незнакомые люди…

И вдруг до меня дошло. Вот оно! И непривычная обстановка, и незнакомые люди, и необходимость приспосабливаться. А главное — это и правда будет настоящим наказанием. Не местью, не прихотью, а именно наказанием. Серьезным наказанием за серьезный проступок.