Мейбл Сили - Дом, который подслушивал

— Я не согласен с тобой, — сказал Кистлер. — Он даже поразил меня тем, как хорошо выдержал перекрестный допрос. Казалось, он совершенно не воспринимал выпады Штрома. По-моему, его ошеломило письмо.

— Что это означает?

— Либо многое, либо совсем ничего. Он ведь сказал, что знал эту семью. Для друга семьи тот скандал должен до сих пор казаться ужасным. Такое легко не забывается. И тут после всех этих лет как с неба падает письмо. Ведь оно доказывает, что девушка была жертвой, доведенной до смерти. Это могло сильно потрясти старого человека.

— Сегодня вечером во время допроса вообще не упоминалось о «деле Либерри». Штром говорил об этом только Баффингэму.

Детектив Джонс, приоткрыв дверь, просунул голову в щель и сказал:

— Я вообще-то должен доложить шефу. Но он был в таком плохом настроении, что если я сейчас ему позвоню, он, вероятно, оторвет мне голову.

— Подождите до завтра, — сказал Кистлер.

— Раз вы дежурите в холле, ничего не случится, — успокоила я усердного молодого служаку. И, таким образом, лейтенанта Штрома оставили в покое. Сегодня я задаю себе вопрос, могло ли что-либо измениться, если бы мы ему позвонили. Но не могу себе этого представить. Я провела беспокойную ночь. Почему я не могла заснуть, для меня осталось тайной, ведь я устала как собака. Мистер Уэллер домой не вернулся. Вероятно, его арестовали. Следовательно, если убийцей был он, то мы были в безопасности.

А если виновным был не Уэллер, то на этот случай в холле дежурил Джонс, охраняя нас. Я оставила открытой свою дверь в холл и могла слышать даже шуршание газеты, которую читал Джонс. Я начала думать о мистере Гранте. Его поведение было для меня довольно загадочным. «Очень интересно, чрезвычайно интересно. Я знал эту семью»,— сказал он. Его голос звучал у меня в ушах, когда я тщетно пыталась заснуть. Я попробовала представить себя на месте мистера Гранта лет двадцать назад. Тогда ему, наверное, было приблизительно лет пятьдесят. Приятель мистера Либерри. Возможно, также и друг мисс Стайнс, той самой тетки Розы. Вероятно, живы еще и другие близкие этой семьи. Первым делом я должна убедить Штрома разыскать всех еще живых знакомых Либерри и сказать им правду. Они имеют право ее знать.

Наконец возможно живы еще и родители этой девушки! Ведь мисс Стайнс жила в Джиллинг-сити. Нужно посмотреть в телефонном справочнике, числится ли на Кливленд-авеню некая мисс Стайнс. Тогда я сказала бы ей: «Мисс Стайнс, с вами говорит мисс Дакрес. Вы меня не знаете, но у меня есть для вас хорошие вести. Ваша племянница, та несчастная девушка, которая выбрала себе такой трагический конец, оставила после себя записку, из которой следует, что она была совершенно невинна».

С такими мыслями в голове я, конечно, не могла найти себе покоя. Я снова подумала о мистере Гранте. Друг семьи, которого, может быть, даже просили о помощи, который, вероятно, пришел в ужас, услышав о самоубийстве Розы. И в конце концов я заснула. Мне приснился кошмарный сон, в котором Роза Либерри кричала мне: «Торопитесь! Торопитесь!»

Когда я проснулась на следующее утро, солнце ярко освещало комнату. Я была совершенно разбита. Выбравшись из постели, я, зевая, приготовила себе завтрак. Странно, еще два дня назад я почти умирала с голоду, а теперь я об этом уже совсем забыла. Но моя голова все еще давала о себе знать после понедельника. Сегодня пятница. «Давно пора, — подумала я, — опять произойти чему-нибудь ужасному!»

После завтрака я вышла в холл, где Джонс крепко спал на кожаном диване.

— Доброе утро!

Он испуганно вскочил и проворчал:

— Доброе утро.

— Все в порядке? Никаких новых убийств?

— К сожалению, нет! — гуманно ответил он.

— Вы уже видели мистера Гранта?

— Он пока еще не спускался сюда.

— Бедняга, — сказала я. — Он, вероятно, совершенно изнурен. Отнесу-ка я ему чашечку кофе.

— Позаботьтесь заодно и обо мне! — ухмыляясь сказал Джонс.

Итак, я приготовила настоящий крепкий кофе, подала одну чашку благодарному Джонсу, а вторую понесла наверх. Там, в коридоре, было тихо и темно. Ходж, вероятно, уже ушел, а мистер Баффингэм, похоже, еще спал. Мисс Санд была уже на работе. А миссис Уэллер? Она была теперь одна. А ведь Уэллеров я всегда видела вместе. Я подумала об их совместной жизни, жизни под тяжестью вины, которая связала их друг с другом. На все времена. До конца их дней.

Тихо постучавшись в дверь мистера Гранта, я все еще думала об этом трагическом супружестве. Никто не крикнул мне «войдите!», и я постучала еще раз. Опять тишина. Я нажала ручку двери, и она поддалась. Наверное, мистер Грант оставил свою дверь незапертой или уже вышел. Может, он болен и ему нужна помощь? Вряд ли он будет против, если я просто войду и посмотрю на него. Я открыла дверь.