Людмила Феррис - Большие девочки тоже делают глупости

— Почему любит? А есть, кто не любит?

— Да потому что, как они все, — Нина Семеновна махнула куда-то наверх, — считает нормальным имиджевые публикации за деньги.

— А вы так не считаете?

Он видел, что Кириллова осуждает Бельстона и за платные публикации, и за богатство, и за успех.

— Сейчас не важно, что я считаю. Все акценты сместились. Если у тебя есть деньги, значит, ты герой.

— Деньги, если я не ошибаюсь, берут журналисты.

— Да какие сейчас журналисты! — Она снова махнула рукой. — За деньги кого хочешь раскрутят, расцелуют во все места.

— Врут, одним словом?

— Врут. — Она даже раскраснелась от того, что наговорила, как ей казалось, лишнего, и чувствовала себя неловко.

Обсуждением проблем журналистики Аванесов заниматься не планировал, но дамочка права — все так изменилось в мире информации, что отделить правду от вымысла очень трудно. Спрос рождает предложение, но, к сожалению, неправду говорят не только журналисты, но и люди многих других профессий. Он вот, тертый калач, сидит и не знает, кто из свидетелей говорит правду, а кто врет — всех на детекторе не проверишь, да и не верит он технике. Человек — существо такое коварное, что способен обмануть любой им же сконструированный хитрый аппарат.

Наконец нашелся настоящий свидетель.

«Иногда и следакам везет», — подумал Аванесов. Хотя удивительно, народу на этом фестивале — как грязи в Краснодарском крае, а никто ничего не видел. Но вот наконец подфартило. Свидетельницей оказалась местная уборщица тетя Нюра, которая шла по коридору и видела, как в кабинет Марка Бельстона заходил человек. Это была не журналистка Юлия Сорнева, а кто-то другой, — тетя Нюра описывала человека в темном спортивном костюме, невысокого роста.

— Я с ведром по коридору шла, а оно прошмыгнуло в дверь. Вот и все.

— Так все-таки он или она?

— От меня далековато было, но думаю, что он. Походка вроде мужская, женщина по-другому идет и руками машет.

— Как машет?

— Нежно, легко и непринужденно.

Аванесов хмыкнул. Даже уборщица на фестивале прессы изъяснялась красиво.

В общем, что и требовалось доказать. Был «кто-то», кто зашел к Бельстону и ударил его по голове. Работа на месте преступления не заканчивалась — надо было опросить всех участников фестиваля, но он принял решение, что выступит перед журналистами, попросит о помощи, кто-то из них мог оказаться случайным свидетелем. Они ведь потому и журналисты, что могут видеть и обратить внимание на то, что другим покажется неважным.

Аванесов подумал, что выступление перед журналистами — жанр особенный, тем более что они не коллеги по цеху, но и его работа связана с формулированием вопросов, общением с людьми, с человеческой психологией и, наверное, в чем-то пересекается с журналистикой. В зале стояла тишина. Десятки глаз смотрели на него так, что Руслан ощутил себя первоклассником у доски.

Он выдержал паузу и начал говорить. К его удивлению, аудитория реагировала хорошо: она его слушала, не была злобной, и, самое главное, был установлен контакт, уж это он чувствовал. Когда его речь закончилась, два бойких молодых человека с последних рядов начали, перебивая друг друга, задавать вопросы.

— Вы расскажите, как проходит расследование. Мы все писать про это будем. У вас информация из первых рук.

— Всей информацией я только что поделился с вами. Мне нужна ваша помощь. Я понимаю, что отрываю вас от серьезного дела, но председатель вашего жюри Марк Александрович Бельстон сильно пострадал, и пока перспективы его выздоровления весьма туманны.

— Да что мы не понимаем, что ли?!

— Вот и хорошо. Я буду в комнате напротив, и если кто-то вспомнит что-то необычное в поведении пострадавшего или кто-то видел незнакомого человека, идущего по коридору, пожалуйста, подойдите ко мне и расскажите. Спасибо.

Аванесов чуть ли не раскланялся, но сам собой остался доволен, теперь надо ждать, вдруг и правда обнаружится свидетель. Он не ошибался.

Две девушки вошли к нему в кабинет почти сразу и присели на стулья.

— Мы к вам.

— Замечательно. Давайте знакомиться.

— Мы с Алтая, работаем в газете, Фая и Даша. Мы сегодня здесь с утра работаем. Нас от газеты на фестиваль направили, себя показать, других посмотреть.

— Значит, доверяют вам в коллективе, значит, вы девушки талантливые. Кого попало на фестивали не посылают. — Ему надо было расположить к себе девчонок, которые казались ему взъерошенными, милыми, неумелыми птахами.