Александр Бушков - Антиквар

— А я вот не считаю, что — зря, — упрямо сказал Равиль.

Бог ты мой, ровнёхонько тридцать лет прошло с тех пор, как Вася Смолин сидел перед своим ровесником с комсомольским значочком, крайне неприязненно на него взиравшим. Правильным комсомольцем был товарищ лейтенант Латыпов, убеждённым… и ментом, между прочим, правильным, не дешёвым и не пакостным. Лично к нему Смолин никогда ни малейшей неприязни не испытывал. Вот только с тех пор много воды утекло, бывший комсомолец выше подполковника не вскарабкался и был, по достоверным слухам, с превеликой радостью выпихнут на пенсию, едва выслужил положенный стаж, как раз оттого, что плохо вписывался в новые веяния. И раздался, и полысел малость, и пашет себе в своём невеликом охранном агентстве, звёзд с неба не хватая и капиталов не накопивши. Не бог весть что. По большому счёту, подумал Смолин, это не я выиграл, а мы оба проиграли. Пожалуй, Равиль, конечно, испытал нечто напоминающее крах идеалов — ведь многие статьи УК, за соблюдением коих он следил ревностно, прахом улетучились, а разве это не проигрыш? Но и я, раб божий, обшитый кожей, не могу особыми триумфами похвастаться. Пашу себе помаленечку, законы нарушая умеренно, не попадаясь более, а разве это победа? Это всё как-то по-другому называется, то, что с нами обоими произошло…

— Что загрустил? — спросил Равиль.

— Да так, — сказал Смолин. — Вспомнил, какие мы были молодые и дурные… У тебя жена-дети как, всё нормально?

— Да без хлопот. А у тебя?

— Дочка — красавица, — сказал Смолин. — Внучка очаровательная.

— У меня — две.

— Полная и законченная икебана, — сказал Смолин. — Теперь нам с тобой самое время обсудить боли в суставах и колотьё в спине, а? Будем полное и законченное старичьё… Равиль…

— А?

— Узнал чего-нибудь?

— Насчёт чего?

— Не дуркуй. Насчёт кого.

На лице отставного следака обозначилась не то чтобы мука или тоска, но определённые признаки лёгкого душевного раздрая. Что подозрения Смолина только подтверждало…

— Ну скажи ты по-честному, а? — попросил Смолин мягко. — Я понимаю: честь мундира, каста и всё такое прочее. Я тебя, мусор старый, между прочим, давно и всерьёз уважаю как раз за то, что тебе сейчас больно. Серьёзно. Правильный вор всегда уважает правильного мента… Я, правда, по понятиям не вор в прекрасно нам обоим знакомом смысле этого слова, а ты давно на пенсии, но какая разница? И только не трынди ты мне, пожалуйста, будто считаешь, что оборотень в погонах — это тоже каста. Сука это, а не каста… Я не прав?

Равиль смотрел в пол, хмуря лоб.

— Крепко допекло? — спросил он, не поднимая глаз.

— Да не то чтобы очень, — сказал Смолин. — Но очень важно знать. Ты только кивни, я сам всё пойму, я вроде умный… Майор Летягин — оборотень позорный, который за бабки со стороны заказ возьмёт и не поморщится… А?

После долгого унылого молчания Равиль, по-прежнему не поднимая глаз, наконец кивнул.

Никакой особенной радости Смолин не почувствовал — скорее уж некое угрюмое торжество.

— Всё сходится, — сказал он устало. — Я, в принципе, так и предполагал…

То, что его подозрения подтвердились, никаких загадок не вскрывало, наоборот, ставило новые вопросы. Как там выражался Ван Дамм в великолепном «Патруле времени»? «Что может быть хуже продажного полицейского?» — риторически вопросил подлюга-сенатор. А Ван Дамм ему ответил чистейшую правду: «Тот, кто его купил». В нашем конкретном случае — кто? Кто-то должен был Летягина купить и отправить на дело, но касаемо личности покупателя — по-прежнему полный мрак. Так что Смолин оставался на том же месте, ни на шаг не продвинувшись.

Равиль сказал с деланной небрежностью:

— У меня частных сыскарей нет — исключительно охраной пробавляемся. Тебе б, если что, надо в «Шерлок», там Дашка Рыжая, они как раз и специализируются…

— Да нет, — сказал Смолин. — Зря ты подумал, не нужны мне пока что никакие сыскари. И даже твоё охранное без надобности. Знаешь, что мне от тебя нужно? Нужен мне от тебя правильный мент, крайне желательно — в ГОВД Дивного… Вроде тебя в молодости. Чтобы не пугался важных шишек и не вёл дело спустя рукава. Должны же ещё такие менты оставаться, а?

— Ну, с важными по-настоящему связываться себе дороже, это уж всегда было…

— Да нет, я, пожалуй, неточно сформулировал, — сказал Смолин, подумав. — Никаких особенно важных шишек тут, пожалуй, не будет. Просто-напросто повязанных могут начать вытаскивать… а в таких случаях иные не хотят связываться и рукой машут. Так вот, мне б такого, чтобы не махнул…