Виктория Угрюмова - Стеклянный ключ

— Боюсь вас огорчить, но знакомо…

— Когда вы его бросите, возиться с ним придется все равно мне и Марине, которая любит его бескорыстно. Поэтому зачем доводить до таких крайностей, правда? Мы договорились?

Татьяна молчала. Наталья Николаевна поняла ее молчание по-своему, как признак некоторого шока, который случился у жадной и глупой щучки, которая поняла, что схватила не ту добычу.

— И еще, — решила она ковать железо, пока горячо. — Я очень хочу внуков, а вы не можете их родить. Правильно? А вот Марина уже беременна, и станет хорошей матерью. Не разрушайте их хрупкое счастье, обещайте мне, что вы больше не станете провоцировать Андрюшу на безответственные поступки. Он, бедняжка, такой легковерный и легкомысленный.

Что-то изменилось в лице у Татьяны при фразе о беременности Марины. Скажем так, она пропустила этот удар, хотя Наталья Николаевна по-прежнему упивалась собой и ничего не заметила.

— Вот, я вам книжечку подпишу. Вам ведь, наверное, никогда писатель автограф не давал?

Она принялась царапать что-то на титульном листе, но тут глаза ее округлились от удивления.

Ее бедная, неловкая собеседница вытащила из кричащей сумочки кошелек дорогой кожи, достала крупную купюру и махнула официанту. Тот шестым чувством угадал, что расстановка сил за столом изменилась, и потому спросил:

— Татьяна Леонтьевна, уже уходите? Так быстро?

— Увы. Тороплюсь, Витенька. Очень тороплюсь.

— Только-только привезли вино, — доложил он, победоносно поглядывая в сторону противной дамы, которая выглядела как раздавленная тыква. — Ваше прибыло, в керамической бутылке, все, как вы объясняли. Нести?

— В следующий раз. Ты ее сохрани.

— Как зеницу ока.

Наталья Николаевна сидела в прострации.

Татьяна раздраженно потрогала рукой хвостик на затылке и со словами: «Да как же они носят эти резинки?» распустила волосы.

Сверкнуло тяжелое золото.

— Все было очень мило, — постановила она. — Я не жалею, что познакомилась с вами, хотя и не могу сказать, что страшно рада. Всего хорошего.

Трояновская что-то булькнула, но Тото не стала уточнять, что именно. Она уже перевернула эту страницу.

Андрей не сразу поехал к любимой женщине. Примерно на полпути он резко развернул машину и направился к себе домой. Марина оказалась дома, впрочем, позвонить он от волнения не догадался, так что можно сказать, что ему сопутствовала удача.

На кухне пахло сигаретами и кофе, но его это уже не заинтересовало.

— Что случилось? — испуганно спросила Марина, увидев выражение его лица.

— У тебя есть немного времени, чтобы собраться с духом и рассказать мне всю правду, — предложил молодой человек.

— Ты ненормальный. Все время тебе нужно что-то рассказывать и что-то доказывать. Я уже устала от этого.

— А я устал от твоей наглой лжи. Ты полагаешь, что у меня старческий маразм, и я не помню, на какое количество вопросов ты так и не ответила? И про фотографии, и про ребенка.

— Ты меня убиваешь! — схватилась она за сердце.

— Да нет, — Трояновский усмехнулся, — тебя еще не убивали по-настоящему, вот ты и кривляешься. Значит, так, завтра едем к врачу, и я не отхожу от него ни на шаг, пока он не делает все анализы. Очень хочу сам убедиться в своем счастье.

— Андрей, ты потом пожалеешь, но будет поздно, — предупредила девушка.

— Если ты так возмущена, то отчего не бросишь меня?

— А я не хочу портить свою жизнь в угоду этой… твоей…

Андрей вылетел из квартиры, на ходу звоня на Музейный, но там ему ответили, что Татьяны нет и неизвестно, когда она будет. В бешенстве он отправился, куда глаза глядят.

Даже в этом состоянии Марина здраво рассудила, что ей больше не к кому обращаться, кроме как к Вадиму Григорьевичу. Его номер телефона она и набрала, находясь в состоянии, близком к панике.

— Вадим! — закричала она так, что ее абонент, поморщившись, отодвинул трубку от уха. — Он будто взбесился, хочет потащить меня завтра к врачу.

— Здравствуйте, Мариночка, — ответил его спокойный голос. — В чем дело?

— В чем? В чем?! — возмутилась она, пребывая в полной уверенности, что и так все ясно. — Делайте что-нибудь. Иначе он живо раскусит меня.

Вадим ласково улыбнулся, хотя она, естественно, увидеть этой улыбки не могла.

— Меня умиляет ваша убежденность, что все на свете вам должны. И господин Трояновский, и его семья, и Татьяна Леонтьевна, и вот почему-то я.

— Но вы же сами… — оторопела на секунду девушка. — Слушайте, это в ваших интересах.