Варвара Клюева - В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы)

- И все-таки не нравится мне эта история. Четыре трупа и ни одного живого свидетеля...

- Не говори. Но криминалисты не нашли на месте преступления ничего, что противоречило бы показаниям Кузнецова. Следователь выяснил, что примерно за два месяца до трагедии Сорока незаконно приобрел пистолет и имел обыкновение носить его с собой. Даже хвастался новой игрушкой перед знакомыми. Во время следствия видевшие этот пистолет уверяли, будто он один в один похож на предъявленный им - тот, из которого было совершено убийство.

- Ладно, примем пока версию следствия, потом почитаю поподробнее. Что было с Кузнецовым дальше? Как пересеклись их с Сарычевым дорожки?

- Понятия не имею. Оправившись от ранения, Василий полгода ничего не делал, жил с бабушкой на прежние сбережения, потом в один прекрасный день сообщил Анне Степановне, что нашел работу и будет жить у нового клиента. Банкир Проценко божится, что Сарычев пришел осматривать квартиру перед покупкой уже в сопровождении телохранителя. Где эти двое встретили друг друга и почему биржевой спекулянт вдруг начал опасаться за свою жизнь, никому из моих свидетелей неведомо. Все, конец истории. Вай! Уже половина третьего! Все, Федя, я - домой, а ты давай на боковую. На твою рожу невозможно смотреть без содрогания: глаза провалились, кожа висит складками, как у носорога. Спать, только спать! Утром заскочи на Петровку, я дам тебе список сослуживцев Кузнецова и вообще адреса и телефоны любых свидетелей, каких пожелаешь. Ну, пока!

Халецкий испарился из квартиры, словно дух. Дон добрел до дивана, присел, пытаясь собраться с мыслями, и тут же отключился.

* * *

В половине пятого Селезнева разбудил кошмар. Сообразив, что находится не в братской могиле, а на диване в собственной квартире, он испытал некоторое облегчение, но заснуть уже не смог. Водрузив на плиту кофейник, Дон прокрутил в памяти сведения, сообщенные Халецким, и был вынужден себе признаться, что, несмотря на обилие новой информации, к цели не приблизился ни на шаг. Да, теперь он знает имена и анкетные данные похитителей, но по-прежнему не имеет понятия, где они прячут Варвару. А главное - все, что известно ему об Аркадии и Василии, не дает ответа на вопрос: могут ли они пойти на убийство. Участие Кузнецова в афганской кампании предполагает, что убивать он обучен. Но одно дело - уничтожить противника в ходе боевых действий и совсем другое - убить безоружную женщину, не представляющую непосредственной опасности.

"Даже если они считают Варвару шпионкой, подосланной людьми, которые на них покушались, им будет непросто взять грех на душу, - пытался утешить себя Селезнев. - У нормального человека есть психологический барьер перед убийством себе подобных. Сломать такой барьер могут только чрезвычайные обстоятельства, например смертельная схватка с врагом или угроза жизни близких. Но все это верно лишь в том случае, если человек еще ни разу не пролил кровь невинной жертвы".

А в последнем Селезнев был не уверен. Его очень беспокоили "белое пятно" в биографии Аркадия Сарычева и история с четырьмя трупами в квартире Тихомирова.

Выпив чашку кофе, Дон сообразил, что не о том думает. Кем бы ни были похитители Варвары, с этим уже ничего нельзя поделать. По счастью, в любом случае остается шанс, что Варька жива и здорова. А значит, нужно сосредоточить все усилия на ее поисках. Иными словами - на установлении связей Сарычева и Кузнецова с Питером.

Селезнев оделся и поехал на Петровку. Халецкого, обещавшего ему адреса и телефоны свидетелей, на работе, конечно, еще не было, но Дон решил забраться к нему в стол и покопаться в материалах дела самостоятельно.

К половине восьмого рабочий блокнот был наполовину заполнен фамилиями, координатами и заметками на память. Теперь можно было приниматься за поиски. Дон захлопнул папку и решил позвонить Сандре. Разговор с ней и ее прощальная просьба вернуться поскорее удивительным образом прибавили ему сил и подняли настроение. Мурлыча себе под нос "Тореадор, смелее в бой!", он встал из-за стола Халецкого, выдвинул верхний ящик, чтобы убрать туда скоросшиватель с документами, и наткнулся взглядом на фамилию "Сорока", красовавшуюся на обложке верхней папки.

Стало быть, Борис запросил дело из архива. Не устояв перед искушением, Дон взял папку и бегло просмотрел отчеты криминалистов и протоколы допросов. Халецкий был прав: следователь добросовестно проверил каждую букву показаний Кузнецова и не нашел ни единой несостыковки. Все опрошенные знакомые Сороки подтвердили, что покойный был неуравновешенным человеком, способным на самые дикие выходки. Проигрывая же, он буквально впадал в буйство. Приведенные ими примеры впечатляли. Один из бывших партнеров Сороки угодил в больницу с сотрясением мозга, другой отделался исцарапанным в кровь лицом, третий едва увернулся от чайника с кипятком. Хорошо хоть, Сорока был физически не очень силен, и партнерам объединенными усилиями обычно удавалось быстро его приструнить, иначе число пострадавших могло бы сравниться с числом жертв небольшого цунами.