Варвара Клюева - Злые происки врагов

- А вы? Участковому не покажется подозрительным, что вы ни с того ни с сего поднялись этажом выше?

- Ну, я мог просто перепутать кнопку в лифте. Кстати, со мной это бывает частенько. Я очень рассеян.

- Вы - профессор?

Он улыбнулся.

- Нет, я кабинетная крыса. Был доцентом, давно, но потом понял, что лекции, спецкурсы, аспиранты - все это не для меня. Варвара, простите за неумный вопрос, но... э... чем я привлек ваше внимание? Я не красив, не авантажен, и э... никогда не имел успеха у дам. Даю вам слово, я не обижусь, если вы э... заинтересовались мной только как средством выяснить, что произошло в той квартире.

- Нет, нет, вы ошибаетесь! Дело совсем не в этом. Просто я услышала, как вы говорили с сэром Тобиасом...

Его лицо прояснилось.

- А! Любите собак. - Он наклонился и потрепал пса по холке. - Спасибо вам, друг мой. Благодаря вам я переживаю самое романтическое приключение в своей жизни. Ну как, Варвара, вы готовы принять мой план?

- Готова. С одной поправкой: давайте действительно ошибемся кнопкой. Я по опыту знаю: говорить милиции правду всегда выгоднее.

Евгений Алексеевич взглянул на меня с интересом, но мое заявление никак не прокомментировал. Мы вернулись к подъезду, втиснулись в лифт, поднялись на восьмой этаж. Едва двери начали расходиться, как сэр Тобиас выскочил на площадку. И застыл. Потом сделал несколько шагов к черной двери, сел перед ней, оглянулся на нас и заскулил.

- Боюсь, Варвара, нам не придется сегодня попить чайку, - мрачно сказал мой спутник.

* * *

Я уехала не сразу. Подождала, пока Евгений Алексеевич вызовет участкового, а потом долго торчала на детской площадке, наблюдая, как к знакомому подъезду подъезжают машины - сначала неприметный "Жигуль", потом белый "опель" с надписью "Милиция" и, наконец, труповозка. Когда из подъезда вынесли носилки с упакованным в мешок телом, стало окончательно ясно, что сэр Тобиас не ошибся в своих мрачных прогнозах. Я слезла с качелей и пошла к остановке - теперь уже окончательно.

Всю дорогу домой я ломала голову, пытаясь придумать мало-мальски вразумительное объяснение этой истории. Допустим, хозяина квартиры за черной дверью убили. Не исключено, конечно, что он благополучно умер своей смертью, но торчащий в замке ключ и табун милиционеров, прибывший на место происшествия, делали эту версию, мягко говоря, маловероятной. Допустим, Геля, имеющая какое-то отношение к убитому или убийству, решила по старой памяти подложить мне свинью. Уже здесь чувствуется некоторая натяжка. Зачем? Да, мы никогда особенно не любили друг друга, но непримиримая детская вражда осталась в далеком прошлом, сменившись, скажем так, неприязненным безразличием. Я, например, уже давно и не вспоминала о Гелином существовании. Да и у нее не было причин вспоминать о моем. Дорогу я ей за последние ...надцать лет совершенно точно не перебегала. Просто не имела такой возможности.

Ну ладно, предположим, что травма, которую я когда-то нанесла ее хрупкой детской психике, оказалась куда серьезнее, чем я думала. Бедная девочка долгие годы не спала ночами, вынашивая планы мести и, едва появилась такая возможность, задумала повесить на меня убийство. Вопрос - каким образом? Даже если бы я повернула этот ключ, вошла в квартиру и обнаружила тело, мне ничто не мешало тут же уйти оттуда, уничтожив все следы своего пребывания. Если верить характеристике, данной Евгением Алексеевичем соседям покойного, то вероятность того, что меня бы застукали на месте преступления, совсем невелика.

А пусть бы и велика. Пусть даже я сама подняла бы шум или вызвала милицию, что с того? В этом доме - более того, в этом районе, я оказалась впервые, чести знать Олега Доризо, как назвал его в телефонном разговоре с участковым Евгений Алексеевич, не имела. С какой бы это радости милиции подозревать меня в убийстве?

Правда, могли вызвать подозрения обстоятельства, при которых я обнаружила тело. Если бы Геля категорически отреклась от своего звонка, мне бы задали жару. Но убийство, как ни крути, все равно пришить не смогли бы. Зато всплыло бы имя Гелены, и, коль скоро она действительно имеет отношение к трупу, в нее вцепились бы мертвой хваткой. Спрашивается, ей это надо? Нет, такой вариант нельзя принять всерьез.

Вариант второй. Геля - невинная жертва (ха-ха!). Она не убивала, ее саму кто-то подставил. Или вляпалась по чистой случайности. Увидев труп, поняла, что попадет под подозрение (то есть у нее имелись мотив и возможность), запаниковала и вызвала меня на помощь. Опять-таки почему меня? Принимая во внимание наши отношения, за помощью ко мне она бы обратилась в последнюю очередь. Без особой надежды, что я соглашусь эту самую помощь оказать. Да и чем я могла ей помочь? Дать валерьянки? Расчленить и спрятать труп? Благородно взять убийство на себя?