Варвара Клюева - Злые происки врагов

Я живо представила себе, как весело щебеча и стоически игнорируя уличные соблазны, хлопочу по хозяйству, и решительно покачала головой.

- Вот видишь! Тебя от одной мысли передергивает. А твоя Гелена так и живет. Не знаю, занимается ли она домоводством, но это и неважно. Главное, что ей все время приходится притворяться. А это очень тяжелое и совершенно неблагодарное занятие, можешь мне поверить. Все люди хотят нравиться окружающим и многие совершают настоящие чудеса лицедейства, лишь бы этого достичь, и все только затем, чтобы испытать однажды горькое разочарование. Ведь рано или поздно притворщик поймет, что люди любят не его, а созданный им образ. И когда на свет божий вылезает его внутренняя сущность, - а она обязательно вылезает, - близкие отшатываются от него, как от монстра. Только очень немногие могут позволить себе роскошь жить, всегда оставаясь собой. Кстати, ты, Варвара, относишься к этим счастливчикам. Когда ты найдешь друзей, у тебя не возникнет сомнений, привязались они к тебе или к некому фантому. Им будет наплевать на отсутствие у тебя музыкального слуха, на твой необузданный нрав и, прямо скажем, дурные манеры. Они полюбят тебя со всеми достоинствами и изъянами, какие в тебе есть. Полюбят, полюбят, не сомневайся. Вот я же тебя люблю...

- Ну и что? Я твоя племянница!

- Точнее, внучатая племянница. То есть я тебе... хм... дедоватая тетка. Но я имела в виду не родственные чувства. Твой брат по степени родства мне не дальше, чем ты. А мама - ближе. И тем не менее себе в друзья я из всей родни выбрала бы только тебя.

- Правда?

- Вот те крест! Но я хотела сказать тебе еще кое-что. Ты думаешь, одноклассники дразнят тебя, потому что они на стороне Гелены? Нет. Запомни хорошенько: дразнят всегда тех, кто на это обижается.

- Так что же мне, делать вид, будто я не слышу их мерзких воплей?

- Нет. Оскорблений спускать нельзя, тут ты права. Но и доставлять своим обидчикам радость, действуя в полном соответствии с их ожиданиями, - тоже. Кроме того, кулаки - вовсе не такое уж страшное оружие. Тем более твои. Смех гораздо страшнее. Немногие способны спокойно вынести, когда их публично осмеивают. И если тебе не нравится быть мишенью чужих насмешек, научись, во-первых, от души смеяться удачным шуткам, даже если вышучивают тебя, а во-вторых, насмехаться сама. Научишься, и никто никогда не посмеет тебя задирать. Как, говоришь, тебя дразнят? Варя - мерзкая харя? Отлично! Поворачиваешься к обидчику, окидываешь его оценивающим взглядом и произносишь эдак задумчиво: "Ну, по сравнению с твоей харей, моя, пожалуй, и за красивую сойдет". Идея ясна?

Будь на месте Лиды кто-нибудь другой, и благие советы, скорее всего, влетели бы мне в одно ухо и вылетели в другое. Что взрослые понимают в детской жизни? Но тетке я верила, как апостолы - Христу, и после исторического разговора жизнь моя кардинальным образом изменилась. Не сразу, конечно, но я научилась обуздывать естественное желание немедленно вцепиться обидчику в физиономию. Научилась справляться с бешеной яростью и относиться к недругам иронично. Научилась в любой ситуации видеть смешные стороны и давать словесный отпор любому задире. И число любителей подразнить меня быстро устремилось к нулю.

Но главное - я навсегда излечилась от ненависти к Гелене. Только много позже я сумела по достоинству оценить трюк, который проделала тогда со мной тетушка. Выразив жалость к моей мучительнице, она ненавязчиво поставила ее ниже меня. А ненавидеть можно только равных или тех, кто сильнее. Прочих - в худших случаях - принято брезгливо сторониться.

Поначалу я так и делала, то есть не замечала Гелену в упор и лишь изредка ставила ее на место, когда она очень уж нарывалась. А со временем моя уверенность в себе достигла таких высот, что я даже научилась признавать ее достоинства. По счастью, наши интересы не пересекались, а способности проявлялись в разных сферах. Она блистала в музыкальной школе и школьном танцевальном ансамбле, а позже - в школьном же драмтеатре. Я недурно рисовала и выжигала по дереву, лазила по канату, как обезьяна, и часами скакала вокруг стола для пинг-понга. (Стол был один, поэтому игра шла на вылет, и плохой игрок не продержался бы там и десяти минут.) В средних классах в Гелене расцвели таланты гуманитария - она писала стихи, ее сочинения неизменно зачитывали перед классом и посылали на различные конкурсы, а учителя иностранных языков (у нас была испанская школа с факультативным изучением английского) пели ей дифирамбы на каждом родительском собрании. Я в то же время разрывалась между увлечением математикой и страстью к химии (точнее сказать, к пиротехнике, но этого я не афишировала) и срывала свою долю аплодисментов, исправно побеждая на олимпиадах. Иными словами, мы играли на разных полях и условий для конкуренции у нас не было по определению.