Софи Ханна - Маленькое личико

Меня бьет дрожь и тошнит, во рту привкус желчи. Зажимаю уши ладонями. Надо остановить Вивьен, она внушает мне жуткие образы – потом будет страшно остаться наедине со своими мыслями. Если, конечно, я переживу этот день.

От долгого усилия онемела ступня. Нужно сменить позу. Слегка сдвигаю корпус и до боли в челюсти стискиваю голову руками. Вдруг что-то резко толкает меня, и я с криком лечу на пол.

Вскидываю глаза: надо мной стоит Вивьен. Должно быть, она выбила дверь с разбегу. Как же она умеет угадать момент, почувствовать слабину. Знала ведь, что рассказа убийцы я долго не выдержу.

Вскочив, бросаюсь прочь не разбирая дороги. Слишком поздно понимаю, что бегу к бассейну. Если бы метнулась в другую сторону, можно было бы проскочить через мужскую раздевалку к лестнице наверх.

– Верни сумку, Элис! – несется мне вслед. – Отдай и забудь, что ты ее видела. Покончим с этим недоразумением.

Она твердо шагает ко мне, протягивая руку. Пятиться некуда – я на краю бассейна. Вивьен ловит меня за предплечье. Пытаюсь высвободиться, но она вцепилась намертво. Я опять на полу. Отмахиваюсь от Вивьен обеими руками. Она вырывает сумочку. Всплеск воды. Я вспоминаю о фотографиях Феликса – видимо, Лора любовно отобрала их, чтобы всегда носить с собой. Теперь они размокнут.

Стараюсь откатиться в сторону и встать, но едва переворачиваюсь на живот, как Вивьен прижимает меня к полу и отпихивает к воде. Живот пронзает острая боль. Морщусь и представляю, как расходятся швы, выступает кровь. Голова и плечи уже над водой. Обеими руками цепляюсь за каменный бортик.

– Пожалуйста, не надо, – всхлипываю я, но тело уже обмякло. У меня не осталось надежды, не осталось сил бороться. Я знаю, что не одолею. Никому не победить Вивьен Фэнкорт. – Ты ничто, – хриплю я.

Если уж умирать, так хоть выскажу, что о ней думаю.

– Знай, ты никогда не найдешь того, что ищешь. Ты мечтаешь о любящей семье, но тебе ее не видать!!!

– Флоренс будет меня боготворить. Как Дэвид с Феликсом.

– Ты не видишь, что тебя не любят, а лишь притворяются – от страха. Или из-за твоих денег и подарков. Глупость и жадность мешают от них отказаться. Дэвид тебя ненавидит . Он говорил, что ты ему отвратительна. Он хотел остаться с отцом, а не с тобой.

По-звериному зарычав, Вивьен снова толкает меня в бассейн и вдавливает голову в воду. Вода смыкается над макушкой, плечами, грудью. Сердце колотится так, будто сейчас взломает ребра. Пытаюсь вынырнуть, но Вивьен снова топит мою голову в холодной сияющей голубизне. Вода в горле, в легких. Я пытаюсь отмахиваться, лягаться, но руки-ноги как ватные, мышцы не слушаются. Я жду конца и знаю, что осталось недолго.

Пальцы Вивьен все сильнее пригибают мою шею. В глазах плывут яркие сполохи, потом – темнота. Все куда-то уносится. Я больше не увижу Флоренс, не увижу Маленькое Личико, ведь она была моей , пусть даже недолго. Все потеряло значение: мысли, слова, сожаления, сама любовь. Конец. Все растворилось и исчезает…

Меня больше никто не держит. Я на плаву. Что это – смерть? Чьи-то руки подхватывают меня и тянут вверх. Как Вивьен это удается? Открываю глаза и кашляю. Вижу над собой какие-то расплывчатые фигуры. Я уже не в воде. Жгучая боль раздирает грудь и горло. Отхаркиваю.

Кто-то хлопает меня по спине. Саймон. Вижу, как сержант Зэйлер надевает на Вивьен наручники. Рядом стоит лысый человек в костюме, с рукавов течет вода. Тут же Брайони.

– Флоренс, – шепчу я.

– Все хорошо, – говорит Саймон. – Она у нас. Жива и здорова.

Издалека пробивается мысль: я свободна. Где-то развязался тугой узел. Я обмякаю на руках у Саймона.

Остановившись в нескольких шагах, Саймон разглядывал фасад «Вязов». Ему не верилось, что он оказался здесь лишь во второй раз. Последние недели этот дом занимал в его мыслях так много места. Но вот он стал олицетворением пустоты: ничего, кроме камня, дерева и краски. И все равно, кто там живет.

Все шторы опущены, за каждым окном – складки тяжелой толстой ткани. Саймону представились не меньше десятка комнат в глубине дома – темных и большей частью пустых. На улице ярко светило солнце. Единственный оставшийся в доме жилец предпочел отгородиться от дневных лучей.

Ехать к Фэнкорту Саймон вызвался сам, пояснив, что Дэвиду будет легче общаться с мужчиной. Он быстро убедил в этом Чарли. Если она и догадывалась о тайной цели Саймона, то не подала виду. На самом же деле Саймону хотелось, даже не терпелось еще раз побывать в «Вязах» перед разговором с Элис. Ему нужно было увидеть дом, ставший для нее тюрьмой, ощутить его величественное, гнетущее спокойствие, которое Саймон уловил в первый приезд. Может, тогда он лучше поймет, что же подтолкнуло Элис к ее поступку. И тогда злость на нее поутихнет.