Даниил Клугер - Суд и расчет

Шмилик была уличная кличка Шмуэля Козельски - еще с юных хулиганских лет.

Шмуэль пожал плечами.

- А что я могу сказать? - его длинное лицо стало еще длиннее. - То же, что и ты.

- Ну, не скромничай, - протянул Натаниэль. - Кое-что ты мне сказать можешь. По старому знакомству. Видишь ли, там случилась очень неприятная история. Очень. Как ты знаешь, я уже давно в полиции не работаю.

Козельски кивнул и облегченно вздохнул.

- Вот, - Натаниэль сделал вид, что не заметил этого. - Сам понимаешь, такими делами занимается полиция. И если бы этот самый убийца - уж не знаю, кто он, - так вот, если бы убийца уложил только Седого, я бы отреагировал так же, как любой добропорядочный гражданин вроде тебя.

Шмуэль снова кивнул.

- Но все дело в том, что кроме Дамари там пострадал мой человек. Совершенно случайно, конечно, но пострадал. И сейчас лежит в реанимации. А это плохо. Согласен?

Козельски что-то сочувственно промычал.

- Этот тип, который стрелял, - Натаниэль ткнул пальцем в сторону лежавшей газеты, - он поступил очень плохо. Кроме Шошана он подстрелил моего стажера, молодого парня. Я таких вещей не прощаю. Понимаешь, Шмилик? Поэтому я решил найти его и объяснить: на улице стрелять нехорошо. Стрелять нужно в тире. И я хочу, чтобы ты мне помог донести до него эту простую истину. Ты ведь поможешь? - для убедительности Розовски уложил на стойку оба своих кулака - вполне способных вызвать уважение собеседника.

Козельски мрачно ответил:

- Я ничего не знаю. И с какой стати я должен тебе помогать? Вообще: при чем тут я?

- Помогать ты мне должен по двум причинам, - объяснил Натаниэль. - Вопервых, потому что человек вообще должен помогать ближнему. А во-вторых, потому что я могу доставить тебе массу неприятностей. Ты ведь знаешь, у меня информации всегда хватало для того, чтобы, по крайней мере, организовать тебе хороший штраф. Например... - Натаниэль перегнулся и быстро выхватил из деревянной ячейки пачку сигарет "Давидофф". - Например, за контрабанду. Это ведь из Ливана, верно? Неважно, - он спрятал пачку в карман. - Пустяк, конечно. Хотя есть за тобой и кое-что посерьезнее. Так что пусть тебя не обманывает то, что я ушел из полиции. Наоборот: теперь у меня гораздо больше возможностей. Знаешь, что не пустяк? - он навалился грудью на стойку и посмотрел прямо в глаза побледневшему Шмуэлю. - Не пустяк то, что ты был моим информатором. В старые времена. Думаешь, твоя расписка в архиве управления? Ошибаешься, дружок, она у меня, - для наглядности Розовски даже похлопал по карману расстегнутой на груди сорочки. - Я ведь запросто могу сообщить семейству Дамари, что покойного Шошана помог упрятать за решетку ты. Ты ведь сказал, где в тот вечер будет игра, на которой обязательно появится Седой. И что он будет вооружен. Верно? А могу не сообщать. От тебя зависит.

Конечно, Натаниэль блефовал: никогда в жизни он не заложил бы бандитам полицейского осведомителя. Даже такого малоприятного типа, каким всегда был владелец "Лас-Вегаса". И никаких расписок у него не было. Все дела он при увольнении сдал, как и полагается дисциплинированному служаке.

Но Шмилик-то этого не знал. И очень испугался. Это видно было по тому, как он побледнел: волной, начиная от кончика носа.

Натаниэль выждал некоторое время, с интересом наблюдая за игрой красок в лице владельца "Лас-Вегаса", а потом сказал:

- Позвони Гаю и передай: Розовски хочет с ним встретиться по личному делу. Сегодня. Сейчас. Понятно?

- А... а если он не в городе? - проблеял Шмилик. - Если он смылся от греха?

- Да, это возможно, - согласился Розовски. Подумав немного, он сказал: - Тогда созвонись с тем, кто остался на хозяйстве. Кто-то же остался в лавке? А?

- В к-какой лавке? - Шмилик явно не интересовался старыми еврейскими анекдотами.

- Неважно. Звони. Я пока выпью кока-колы, - он направился к холодильнику с напитками, взял запотевшую бутылочку с красной наклейкой и присел за угловой столик.

После недолгого колебания, Шмуэль подошел к телефону. Повернувшись спиной к Натаниэлю, он позвонил куда-то. Что-то спросил, дождался ответа. Повесил трубку, набрал другой номер. На этот раз разговор длился немного дольше. Закончив, Козельски повернулся к сыщику. На лице его читалось облегчение.

- Езжай к старому стадиону. Гай будет тебя ждать.

- Спасибо, Шмилик, - Розовски отставил бокал в сторону, поднялся. Сколько с меня? За колу и за "Давидофф"?

Шмуэль Козельски замахал руками:

- Какой "Давидофф"? О чем ты, Натан? У меня из сигарет кроме "Тайма" и "Ноблесс" ничего никогда не было! За колу - пять шекелей.