Джон Макдональд - Цена убийства

Вот что с ним тогда стряслось. Заработал год плюс десять. Есть такой чудной приговор — после года каталажки выпускают условно под надзор. И все зависит от доброй воли его надзирателя и всего отдела по надзору: легче легкого засунуть его обратно на полных десять лет.

Дэниел Бронсон пробыл в заключении два с половиной года без одного месяца. Сразу после освобождения он приехал к Ли. Теперь это был замкнутый, полный горечи человек. Еще в тюрьме он нашел себе место в транспортной фирме, владелец которой сам в юности отбыл срок и теперь охотно брал на службу бывших заключенных или поднадзорных. Ли поинтересовался: может, он просто хочет одурачить служащих отдела по надзору, подыскал себе ширму, а сам возьмется за старое?

— Ну нет. С меня достаточно, братишка.

— В самом деле?

Дэнни зло усмехнулся:

— Вероятно, по-твоему, поздно? Что ж, жилось мне прекрасно. Но вряд ли теперь захочу снова сесть на хлеб и воду.

Ли помнил, как удивили его новый словарь и безупречное произношение Дэнни, помнил также, что от брата не ускользнуло его удивление. Все еще усмехаясь, он сказал:

— Не удивляйся, братик. Никогда, надеюсь, я не был слюнтяем. А теперь выучился и правильно говорить, и прилично одеваться. Раньше все было о'кэй, пока я не разевал свой глупый рот. На этот раз в Элтоне я времени не терял. Пусть у меня нет твоих званий и титулов, но теперь меня нелегко одурачить. Занимался английским языком, читал, братишка. Наверно, книжек сто прочел.

— Мне все еще не понятно, что ты задумал.

— Мне тоже — пока. Только на побегушках у Кеннеди я не останусь. Рано или поздно меня посадили бы в четвертый раз и стал бы рецидивистом. Семь с половиной лет из тридцати двух я провел за решеткой. А теперь стану подыскивать что-нибудь приличное, осмотрюсь, пока же буду тянуть лямку у Грэнуолта, получать жалованье. Если Кеннеди вздумается затянуть меня снова, пусть себя не утруждает. Я от их организации, кроме, неприятностей, ничего не имел. Попробую жить своим умом.

Это происходило в мае. Потом он заезжал в июне — все еще работал у Грэнуолта. Но когда они виделись последний раз в июле, положение Дэнни явно изменилось: прибыл в «седане» последнего выпуска — весьма дорогом, благородного серого цвета. Одет был в костюм из искусственной замши, с узким вязаным галстуком, в дорогой рубашке. Ли только что вернулся с занятий на летних курсах, когда Дэнни появился на дорожке, ведущей к дому, с нарядно упакованным свертком под мышкой. Ли еще подумал тогда: если не знать прошлого Дэнни, его можно принять за молодого преуспевающего коммерсанта. Ростом немного ниже младшего брата, более коренастый, волосы светло-русые, волнистые.

При близком рассмотрении иллюзия рассеивалась. Бросались в глаза и мелкие шрамы на лице, и острый, холодный, жесткий взгляд — от него исходило то ощущение тревоги, которое распространяют вокруг себя опасные личности. Испугавшись,что Дэнни опять попал в историю, Ли засыпал его вопросами. Брат с улыбкой уклонялся от ответов, и Ли с удивлением отметил: он упорно отказывался говорить о своих делах, словно они не отвечали тому образу, который он создавал.

Значит, он все-таки что-то затеял — именно поэтому Кифли явился сюда в такой жаркий день. Посетитель казался спокойным и рассудительным. Однако он упорно пытался объединить Ли и Дэнни в одно целое.

— Послушайте, мистер Кифли. Дэнни пошел по кривой дорожке. И начал очень рано. Может, ему уже и не поможешь — не знаю. Но я-то не ступил на такой путь, и вы не пошли. Мы ведь из Синка выбрались.

Кифли приподнял одну бровь:

— Мы?

— Мы с вами, мистер Кифли.

— Ну-ка, посмотрим. — Он ткнул пальцем в сторону Ли, потом — в свою грудь. — Валите нас в одну кучу? Не выйдет!

— Почему?

— А потому, что я оттуда выбрался сам. Вас же из Синка выкупили. За вонючие деньги вашего двуличного брата и такие же доллары его преступного босса. Если хотите с кем-то сравняться, так скорее с Дэнни — не со мной.

Ли, прежде чем его охватил гнев, был потрясен, ошеломлен страшной, необъяснимой горечью и злобой, прозвучавшей в словах Кифли. Стараясь сдержать возмущение, он произнес:

— У меня создалось странное впечатление, мистер Кифли, что мы занялись воспоминаниями. Сидите у меня на веранде, в купленном мною кресле, стряхивая пыль на пол, который я сам натирал. Вы — служащий из отдела по надзору. Я — учитель в педагогическом заведении штата. Ради Дэнни я держался с вами вежливо. Если у вас есть еще вопросы — спрашивайте. Однако с этой минуты выбирайте выражения и помните, как себя вести.