Андрис Колбергс - Тень

Он запросил срочный. Они проговорили еще пять минут, но ничего нового Виктор не узнал, старик знай молол свое о жене, которая никогда ему не лгала, и чужом ребенке, которого она хотела усыновить.

Повесив трубку, он вышел на улицу оглушенный, в полной растерянности. Об устройстве на работу они так и не поговорили.

Глава одиннадцатая

Старик сидел в плетеном трехногом кресле в самом углу застекленной веранды и при свете, падавшем с двух сторон, листал истрепанный, пожелтевший комплект журналов. На веранде все было таким же старым, как этот старик. Да и весь юрмалский домик, наверное, тоже, просто он выглядел свежее, так как его недавно покрасили. Домик был окружен ухоженным садом, и это говорило о том, что здесь обитают не дачники, а постоянные жильцы; двойная детская коляска на лужайке и доносившееся оттуда веселое щебетание принадлежали внукам или, скорее всего, правнукам.

У дверей веранды с улицы не было ручки, видимо, ее никогда не открывали. Светлая и достаточно просторная, веранда почему-то служила складом старого, но еще пригодного для употребления барахла; здесь хранились и обшарпанные шезлонги с латаной-перелатаной тканью, довоенного выпуска велосипед; огромный, похожий на шкаф, буфет, заваленный какой-то рухлядью; высокий, окованный бронзой ночник; середину занимал большой круглый дубовый стол. Стол был накрыт куском полиэтиленовой пленки, и на нем стояла тарелка с остатками еды, недопитый стакан чая в нейзильберовом подстаканнике, уйма пузырьков с лекарствами и были рассыпаны какие-то таблетки. Однако большую часть стола загромождали газеты, журналы, книги.

Все покрывал толстый слой пыли, ее не вытирали, наверное, несколько лет, и, когда открылась дверь, мириады пылинок поднялись в воздух, словно тут только что выбивали ковры.

Старик, несмотря на преклонный возраст, читал без очков и слышал хорошо; не успел Виктор войти, как он устремил на него заинтересованный взгляд.

- Здрасьте, - пробормотал Виктор.

- Здравствуйте, здравствуйте, - ответил старик, продолжая разглядывать его, как какую-нибудь каракатицу.

- Меня прислала к вам Ранне. Эмма Ранне.

- Милейшая Ранне? - Старик вдруг по-детски захихикал. - Как это любезно с ее стороны! И большое ей спасибо за поздравительную открытку. Получил, получил, изумительная открытка. Садитесь, молодой человек.

Виктор огляделся, но так и не нашел где присесть. На диван, что ли, с крутой спинкой и круглыми валиками по бокам, но диван стоял в противоположном углу, пришлось бы перекликаться через всю веранду.

- Я постою.

- Нет, нет... Садитесь, садитесь. Возьмите шезлонг, один из них еще вполне-вполне. Как поживает милейшая Ранне?

- Работает, - отозвался Виктор, раскладывая шезлонг.

И вот он уже сидел напротив старика, так близко, что мог разглядеть обложку журнала и прочитать, что на ней написано. На переднем плане был пожарник в каске, за ним толпа людей. И текст: "Так гасят зажигательные бомбы: сперва песком, затем водой".

- Еще работает... Кто бы мог подумать! Ну да, она ведь моложе меня! И все там же?

- Да. В больнице. Ночной сиделкой.

- Верно, верно, старого человека к операциям не допускают... И что же она вас прислала, по какому делу?

- Она подумала, что вы мне сможете помочь...

- Нет, молодой человек, я уже давно, давно не практикую. Как вышел на пенсию, так все. Даже инструменты свои раздарил. А инструмент у меня был хороший. Немецкий. Довоенный.

- Мне хирургическая помощь, доктор, не нужна. Но, может, вы припомните... Ранне думает, что это было во время вашего дежурства. Одна девушка отказалась от ребенка... Двадцать пять лет назад. И потом его подменили. Моя фамилия теперь Вазов-Войский.

- Говорите громче, я не слышу...

- Вазов-Войский.

...Женщина пробиралась по длинному холодному коридору больницы. Только халат шелестел в ночной тиши. Дверь в комнату дежурного врача была приоткрыта, он мыл руки, когда увидел крадущуюся вдоль стены и заметил безумный блеск ее глаз. Он испугался, но было поздно, женщина вошла в кабинет, притворила за собой дверь, повернула ключ и предостерегающе прижала палец к губам:

- Тсс!

- Почему вы не в постели, больная? - строго спросил врач, собравшись с духом.

- Тсс! У меня есть брошь с бриллиантами... Почти два карата... Я редко ее ношу, Вазов-Войский не заметит... Она стоит больших денег, вы разбогатеете... И никто никогда не узнает...

Старик шевельнулся, скрипнуло плетеное кресло. Он захлопнул подшивку и бросил на стол - руки у него были еще достаточно сильные.