Эрл Гарднер - Суд последней надежды

Глэдис Баррет, сестра Вэнса Харди, преданная ему, была совершенно убеждена, что ее брат невиновен. Конечно, могли быть определенные сомнения в точности алиби, которое она предоставляла ему. Харди в самом деле был в ее доме в Луисвилле, но было ли то в день убийства или примерно в это время, продолжало оставаться под вопросом. Она неизменно настаивала, что Вэнс был у нее именно в этот день, но когда Алекс Грегори подверг ее испытаниям на полиграфе, то увидел, что она может и ошибаться в определении точной даты.

Позже, при расследовании, которое проводил отдел помилований, надзора и условного освобождения Мичиганского исправительного департамента, возникли очередные сомнения в точности ее утверждений. Глэдис Баррет настаивала, что в день убийства Ламберта проходило Кентуккское дерби, но расследование показало, что она ошибалась.

Тем не менее Глэдис Баррет продолжала настаивать на невиновности своего брата, и проверка на детекторе лжи показала, что она в самом деле полностью убеждена в ней. Если бы он каким-то образом был вовлечен в преступление, сестра не знала бы об этом, а с другой стороны, у нее были все основания считать, что ее брат ни к чему не причастен.

Глэдис Баррет посвятила всю свою жизнь делу борьбы против несправедливости, постигшей ее брата.

Это была долгая утомительная борьба. Все ее сбережения и заработки уходили на это, но ей ничего не удалось добиться.

По ее совету Вэнс Харди обратился в суд с прошением о новом суде, для чего у него имелись кое-какие технические основания. Кроме того, Харди заявил, что Бруно Марсел опознал его под давлением полиции, что и привело в результате к его осуждению.

Его утверждение и привело нас к Бруно Марселу.

Через несколько лет после того, как ее брат был осужден, Глэдис Баррет пошла работать на оружейный завод. Ей показалось, что лицо человека, которого она время от времени встречала, ей знакомо. Это был Бруно Марсел, также работавший на этом заводе.

Глэдис Баррет познакомилась с ним. Она стала задавать ему вопросы относительно порядка опознания, и Марсел признался ей, что на самом деле он никого не мог опознать по-настоящему, что полиция, рано утром вытащив его из дома, стала давить на него, засунув его в «банку» и обращаясь с ним как с преступником; они дали ему понять, что если он не будет с ним сотрудничать, то потеряет свою работу. Это было в день суда.

Марсел понял, что если он не опознает Вэнса Харди, дела его будут плохи. Другой свидетель, который был с Марселом в тот день, прямо заявил, что не может опознать Харди, и тут же отправился за решетку за оскорбление суда.

Правда, события были выстроены в несколько иной последовательности, чем это явствовало из рассказа Марсела. Скорее всего, свидетель в самом деле допустил какое-то прегрешение или же не подчинился указанию суда, но как бы там ни было, Марсел остался в убеждении, что его сосед отправился в тюрьму за неуважение к суду из-за того, что отказывался опознавать Вэнса Харди.

Бруно Марсел его опознал.

Рассказывая Глэдис Баррет, как все происходило на самом деле, он признался, что далеко не был уверен в своей точке зрения. И он хотел исправить несправедливость, возникшую в результате его действий. Глэдис Баррет сказала, что она приведет адвоката и в его присутствии Марсел подпишет письменное заявление.

После того, как это было сделано, Глэдис Баррет обратилась в суд с требованием нового процесса над Вэнсом Харди.

Тем временем произошли и другие события.

По словам Марсела, его вызвал к себе заместитель прокурора и стал настойчиво спрашивать:

— Что там с вашим заявлением? Вы говорили правду во время суда или же говорите ее сейчас? Оба ваших заявления не могут быть правдивы. Если вы честны сейчас, значит, вы лжесвидетельствовали перед судом, и я должен наказать вас. Если же вы говорили правду во время суда, значит, ваше сегодняшнее заявление ложно, и если не отзовете его, то подлежите наказанию.

Эти слова можно считать, а можно и не считать угрозой. В них могло быть только заключено требование закона, но Бруно Марсел почувствовал прозвучавшую в них угрозу.

Заявление свое он отозвал.

Ему удалось это сделать, потому что заявление было в виде обыкновенного письма, составленного адвокатом, которого Глэдис Баррет привела к Маселу, и он подписал документ, составленный адвокатом. Ему пришлось сказать, аннулируя заявление, что он не читал его и оно изложено не его словами. Адвокат же настаивал, что он записал его текст, точно следуя рассказу Марсела, и что тот внимательно перечел его перед тем, как подписать.