Эрл Гарднер - Суд последней надежды

Конечно, он обрел широкую популярность. В прессе были его фотографии, и его узнавали даже незнакомые. Он рассказывал, что еще много дней спустя люди оглядывались на него, а потом, догнав спрашивали, ни Ричард ли он Рой, после чего пожимали ему руку и желали удачи в жизни.

Это был вдохновляющий пример того, чего можно добиться, действуя воедино, пример доброжелательности и милосердия, свойственных обыкновенным людям.

Всем своим обликом Ричард Рой вызывал доверие. Он проделал очень длинное и изматывающее путешествие, только чтобы поблагодарить меня. Он пробыл у меня не больше полутора-двух часов, хотя ранчо мое находится в отдалении и приезжающие ко мне люди, как правило, остаются на ночь. Почти всегда мы садимся вместе с гостями пообедать, ибо ко мне трудно добираться и столь же нелегко ехать обратно. Тем не менее у нас всегда были гости — иногда один, а порой восемь-десять человек.

Когда подошло время садиться за стол, я сказал Ричарду Рою, что мы хотели бы пообедать с ним и его семьей.

Улыбнувшись, он покачал головой. Он не хотел бы обременять меня. Он отмахал три тысячи миль только для того, чтобы сказать мне слова благодарности, и перед ним лежат три тысячи миль обратного пути. Он готов двинуться в дорогу. Он просто хотел дать мне знать, как он благодарен, и лично выразить свои чувства.

При встрече с такими людьми восстанавливается вера в человека.

Как правило, нам приходилось иметь дело со случайными, не доказанными или ложными обвинениями.

Трудно было представить себе, что нам придется столкнуться с делом, в котором человека, сознательно оболгав, обвинили в убийстве. Такая ситуация — любимая тема романистов, и эти истории вызывают интерес публики, потому что они в самом деле случаются в реальной жизни.

В данном случае главным было подобрать «падшую личность», на которую можно было бы повесить убийство, и наиболее подходящей жертвой на эту роль оказался некий Луис Гросс.

История началась 17 ноября 1932 года, когда сын Мортадо Абрахама обнаружил тело своего отца в Хай-ленд-парке, штат Мичиган. (Хайленд-парк вплотную примыкает к Детройту.) Человек был убит выстрелом в лоб во время сна; убийца пустил в ход пистолет 38-го калибра.

Полиция приступила к расследованию, исходя из теории, что убитый кому-то «перешел дорогу», и это могло стать мотивом для убийства. Его привлекательная жена, как гласила теория полиции, могла вполне оказаться вторым углом романтического треугольника, и детективы стали разрабатывать эту версию.

Люди, вовлеченные в эту историю, были в основном сирийцами. Убийство произошло в сирийском квартале, тесной маленькой общине, где было трудно получить информацию и еще труднее выяснить, правдива ли она.

Полиция начала усиленно добывать доказательства, которые должны были бы подкрепить ее теорию, как один из подозреваемых внезапно «вспомнил», что Луис Гросс как-то признался ему, что он (Луис Гросс) убил Мортадо Абрахама.

Луис Гросс был еврей-разносчик, который зарабатывал на жизнь, торгуя разной мелочью в сирийском квартале. Делец он был низкого пошиба, и репутация у него была не из лучших. Он трижды был судим за воровство и за попытку кражи.

Полиция наконец арестовала Гросса, и ему было предъявлено обвинение в убийстве первой степени.

Дело было представлено суду присяжных. В суде все смешалось, встало с ног на голову. Гросс признал, что один из подозреваемых по делу предлагал ему деньги за то, чтобы убрать Мортадо Абрахама, но он отказался. Человек, которого назвал Гросс, решительно все отрицал, сказав, что эта история выдумана с начала до конца и что Луис Гросс украл два одеяла, которые за гроши продал Мортадо Абрахаму, что Абрахам, узнав, что одеяла краденые, вообще отказался платить за них, и тогда Луис Гросс из мести убил его.

Свидетели выдвигали обвинения и контробвинения, и, конечно, тот факт, что Луис Гросс ранее был судим, явно не шел ему на пользу. Был единственный факт, который никто не подвергал сомнению — кто-то застрелил спящего Абрахама из пистолета 38-го калибра. Все остальные факты противоречили друг другу, и эта путаница не прекращалась. Все называли друг друга лжецами и обманщиками.

Отдав под суд Луиса Гросса, полиция успокоилась на этом, предоставив суду разбираться в обвинениях, контробвинениях, оскорбительных заявлениях, диких теориях и предположениях, которые носились в зале суда, как теннисные мячи на корте.

Жюри, выбиваясь из сил, пыталось разобраться в ситуации. И наконец Луис Гросс был обвинен в убийстве первой степени.