Издательство «Развлечение» - Драма из ревности

Вот они, эти письма! Они в моих руках! Томсон не даром пришел искать их, даже рискуя быть при этом накрытым. Он знал, что эти письма, выдавали мне всю его тайну, из них я узнал то имя, под которым он вращался в аристократических кружках; благодаря им, я получил косвенное доказательство, что он убийца леди Лейонель, которую убил из безумной ревности.

— Ревности? — переспросил Снаттербокс.

— Да, ревности. Ясно, что постоянные маскарады леди Лейонель имели какую-то определенную цель. Зачем ей было снимать мужское платье? Но то обстоятельство, что она так часто снимала его, доказывает, что она тяготилась им, что она имела потребность оставаться женщиной для кого-то другого. В своих письмах Томсон говорит о каком-то другом мужчине, которому при первом удобном случае непременно свернет шею. Слушайте, что он пишет:

«Да, я его убью! Во всем Лондоне нет никого, кто стал бы его искать; никто его не узнает; вы знаете так же хорошо, как я, что у него нет родственников, что он не поддерживает никаких знакомств, что его знают одни только товарищи по жизни на море. А пока те вернутся, все дело давно уже забудется»…

— Можете себе представить, — продолжал Холмс после небольшой паузы, — как оскорблял бедную леди уже один тон этих грубых писем. Наконец катастрофа разразилась. Леди, которая в роли лорда Сеймура объявила кастеляну, что уезжает, на следующий день должна была вернуться в качестве подруги лорда. Ночью в замок должен был явиться Томсон. Она была еще в мужском костюме, но женское платье, которое она собиралась надеть завтра, лежало наготове. Вероятно, она начинала Томсона бояться, и на всякий случай, позвала в замок того другого, которого любила и который, в случае опасности, должен ее защитить. Как именно произошли события той ужасной ночи — я, конечно, не знаю; но мы можем догадываться о них на основании тех немногих фактов, которые нам пока известны. Томсон, вероятно, задушил сначала леди. Крепко сдавив ей шею, он лишил ее возможности позвать на помощь, и несчастная умерла в то время, когда любимый ею человек даже не подозревал о том, что случилось. Собака леди присутствовала при нападении на госпожу и бросилась на Томсона; тот выстрелил и верное животное, в предсмертных судорогах обагрило своей кровью, лежавшее тут же белое платье леди. На выстрел прибежал неизвестный молодой друг леди Лейонель. Началась борьба на жизнь и смерть. Несчастный очевидно не устоял против богатырской силы Томсона; негодяй задушил и его, а затем должен был подумать о том, как отделаться от трупов.

Если бы леди осталась в мужском костюме, то в ней, пожалуй, слишком легко могли бы признать мнимого лорда Сеймура. И вот негодяй одел ее в приготовленное белое платье, выкрасил ей волосы и еще наклеил рыжий парик, а молодому человеку обрил голову. Таким образом, он надеялся окончательно стереть всякий след погибших и ввести полицию в полное заблуждение.

— Что ему, однако, не удалось, — гордо заметил Снаттербокс, — я сейчас же узнал…

— Да, вы сейчас же узнали, что голова мужчины выбрита, сейчас же, как только м-р Холмс надел на нее черный парик! — заметил Гарри.

Снаттербокс бросил на него молниеносный взгляд.

Шерлок Холмс продолжал:

— Томсону важно было внести в дело как можно больше путаницы. Не подозревая, что этим именно ему суждено будет себя выдать, он положил в гроб кубок из церкви Спасителя, рассуждая так: найдя труп, полиция решит, что молодой человек был вор и грабитель церквей, или окончательно запутается, не зная, как и чем объяснить наличность кубка. Словом, каковы бы ни были комбинации преступника, он совершенно правильно предположил, что кубок должен еще более затемнить и без того уже таинственное дело. Тем самым подвалом, в котором Томсон явился нам в роли духа, он отнес трупы к берегу Темзы. Там стояла маленькая будка, вероятно, служившая купальней. Негодяй положил в нее несчастных, скрестил их руки в тесное объятие, запер ящик на замок и сбросил этот импровизированный гроб в реку, которая на своих волнах понесла его вниз и вскоре прибила к берегу, вместо того, чтобы, как рассчитывал преступник, унести в далекое молчаливое море.

Гарри Тэксон и Снаттербокс ничего не возразили. Каждое предположение сыщика нашло себе неоспоримое подтверждение; как звенья одной цепи они соединились в одно непрерывное целое.

— Теперь я понимаю, — сказал, наконец, Гарри, — почему Томсон написал нотариусу письмо, подделываясь под руку лорда Сеймура, прося его продать замок, как можно скорее за самую ничтожную сумму. Он хотел овладеть замком, чтобы уничтожить все, что могло навести на его след и послужить против него уликой.