Людмила Мартова - Вишня во льду

Она засмеялась, подбежала к нему и поцеловала горячо и искренне. И от понимания, что эти поцелуи отныне – постоянная часть его жизни, он вдруг испытал огромное, всеобъемлющее, безбрежное счастье.

Через пару часов температура у Дорошина все-таки поднялась снова. Организм твердо намеревался взять свое, выдав положенное количество температурных часов со всем прилагающимся к ним букетом ощущений. И снова Елена протопила печь, накачала воды, сварила морс из любовно запасенной дядей клюквы, а заодно и кастрюлю куриного бульона, который, по ее словам, лечил от всех болезней. Точно так же считали дорошинские мама и бабушка, так что он лишь счастливо засмеялся, услышав нравоучение о медицинской пользе бульона.

Периодически проваливаясь в температурное забытье, Дорошин гонял в голове лихорадочные мысли о Ксюше, страннице Ксюше, горячо уверявшей его, что ее муж не имеет никакого отношения к истории с кражей картин.

В очередной раз вынырнув из дурмана, он даже позвонил ребятам, расследующим убийства Грамазина и Газаева с просьбой проверить алиби Стекольщика на момент совершения обоих убийств, однако алиби это оказалось безупречным. В день убийства Ильдара Газаева Стекольщик, только вернувшийся из Чехии, сразу же отправился в отдаленный райцентр, где строил один из домов для переселенцев из ветхого и аварийного жилья. Из-за случившихся морозов там полетела система отопления, и, чтобы не разморозить дом, практически готовый к приему жильцов, на него были брошены все силы и финансовые ресурсы застройщика. Руководил «спецоперацией» Альберт Стеклов лично. А в день убийства Бориса Грамазина он и вовсе был в командировке далеко за пределами области.

– Это как раз неважно, – мрачно сказал Дорошин, которого раздражала собственная слабость.

– Почему? – не поняла Елена.

– Потому что я практически уверен, что Грамазина убил Газаев.

– Как? – По ее лицу, Дорошин видел, что она потрясена. Рукастый и тихий Ильдар, примерный семьянин и любящий отец никак не укладывался у нее в образ человека, готового убить тяжелым предметом по голове пожилого и, в общем-то, безобидного Бориса Грамазина.

– Когда я встретил Газаева в галерее в тот день, когда он был там с дочерями, он сказал мне очень важную вещь, ключевую даже. Что нет ничего важнее чести семьи. Для него была непереносима мысль о том, что Грамазин стал свидетелем их позора. А прерванную по причине генетического заболевания ребенка беременность жены он считал именно позором, а не несчастьем.

– Дикость какая. – Елена зябко повела плечами. – Из-за этого убить?

– Газаев неоднократно уговаривал Грамазина вернуть копии медицинских документов, которые у него оказались. Ребята уже выяснили, что женщина в регистратуре – соседка Грамазина по площадке. Она и рассказала ему о чужой тайне, невольным свидетелем которой стала, а Борис Петрович попросил ее сделать ему копии справок и заключений. Для пополнения коллекции. Газаев сначала разговаривал с Грамазиным на работе, в галерее. Часть этого разговора слышал Андрей Калюжный. Борис Петрович сказал: «Я этого на работе не держу». И тогда, по всей вероятности, Газаев пришел к нему домой, а когда решить вопрос миром не получилось, убил Грамазина и забрал у него папку с документами и тетрадку, в которой была составлена опись коллекции. Поэтому при обыске квартиры там ничего не нашли.

– А кто тогда убил самого Ильдара? Кому он мешал?

– Тому, кто украл картины. Думаю, что в тетрадке Бориса Петровича был зафиксирован факт кражи ценностей. Либо он знал, что кто-то таскает подлинники из хранилища, либо, что вероятнее, просто подслушал мой самый первый разговор с Марией Викентьевной и узнал о пропаже Куинджи. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что запись об этом была в тетради последней.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что вор чувствовал себя в безопасности до смерти Бориса Петровича. Если бы это было не так, то Грамазин по своей привычке обязательно рассказал бы преступнику, что является носителем его тайны. Мне кажется, что при таком раскладе его убили бы гораздо раньше. Наш преступник – человек решительный. От Газаева он избавился, и я более чем убежден, что Грамазина постигла бы та же участь. Нет, Грамазин узнал про пропажу картин именно незадолго до смерти и не успел ничего про это рассказать.

– Но почему убили Газаева?

– Да потому что Грамазин никогда не шантажировал своих жертв. Ему был важен сам факт обладания тайным знанием. А вот Газаев, в руки которого попала тетрадь, решил воспользоваться содержащейся в ней информацией и получить деньги, которые были ему нужны для покупки лошади для дочери.