Артур Баневич - Гора трех скелетов

– Это вы, пан Малкош? – услышал я.

Есть, есть оно в жизни – упоение! Упоение собственными силами, в частности когда водку запиваешь исключительно пивом. Оно пошевелилось – это нечто у дивана, – и я услышал вздох и повторный вопрос и голос с каким-то легким акцентом, скорее всего балканским. Будь я настоящим детективом, я бы, конечно, сразу же вытащил кольт из-за пояса. Но я, точнее, тот, кого она назвала паном Малкошем, как последний дилетант, щелкнул выключателем.

Комната выглядела ужасно. Честно говоря, и раньше о ней нельзя было сказать ничего хорошего, но я как-то уже привык к фигурным пятнам протечек на потолке, к отклеившимся обоям, к шифоньеру, дверцу которого нельзя было закрыть без газеты. В глаза бросались новые детали: раскисшая пицца на столе, рядом с ней нарезанный кружочками лук на доске, настежь открытый шкаф, он же шифоньер, и положенная на ночной столик пачка старых журналов из этого шкафа.

– Вы должны вызвать полицию, – сказала она.

На этот раз она выглядела совсем не так уверенно, как прежде. Сидя на корточках рядом с двуспальной лежанкой и подпирая полуприподнятую половину ее коленом, не была похожа на женщину из высшего общества. Последние вряд ли наносят визиты в ночных рубашках. И у них уж наверняка не бывает фонарей под глазами.

– А на кой черт мне полиция? – не понял я. – Я уж как-нибудь сам справлюсь… Господи, до чего же гудят ноги… Или это голова?

– Вы ничего не понимаете. – Она навалилась грудью на драную обивку дивана. – Там… там бомба!

– Бомба? Ну да, – хмыкнул я. – Полураздетая секс-бомба в соблазнительной позе…

– Я не шучу, – процедила она сквозь зубы.

Сейчас, когда на ней не было черных очков, я мог полюбоваться не только уже отдающим желтизной синяком у нее под глазом, но и самими глазами. Цвета светлой бронзы, они были довольно-таки оригинально расставлены. По-восточному широко.

– А думаете, я шучу? – Хорошее настроение не покидало меня. – Проникновение на чужую жилплощадь – это пахнет статьей. И ночная рубашка вам не поможет. Как вы сюда попали?

Нельзя было не отдать должное ее настойчивости. Хотела войти ко мне и поговорить – и добилась этого!

– Там, под диваном, что-то есть. Если это не пан спрятал…

– Я в такие игры не играю, – отрезал я, подходя к шкафу. – Позвольте полюбопытствовать, а что вы тут искали?

– Что… что вы там делаете? – Повернуть голову ей было крайне трудно.

– Проверяю, не рассохлись ли дверцы.

Я снял с вешалки широкий офицерский ремень и хлестнул им по шкафу. Акустический эффект превзошел все мои ожидания.

– Пшепрашам, пани, – извинился я.

– И ничего тут нет смешного.

– В этом вашем борцовском поединке с моим диваном – тоже. Но я ведь молчу.

Она показала глазами под диван:

– Если это сделал пан, то пусть пан скажет. У меня уже сил нет. Семь часов… Знаете, как у меня все болит?

– Послушайте, я малость выпил. – Я подошел к ней поближе и попытался улыбнуться. – И я устал. Я уже двадцать семь часов на ногах. Мне бы сейчас прилечь. Ну будьте хорошей девочкой: одевайтесь и идите отсюда…

– Вы не понимаете…

– Понимаю! Я все понимаю: твой шеф сначала показал мне палку, а теперь тебя – сочную, сладенькую морковку. Как тому ослу… Старый как мир номер!

– Мой шеф?!

– Ну твой патрон, если хочешь. Ты ему скажи, что все у нас было как надо. А то еще не заплатит тебе… за работу. Это ведь не проверить…

Я присел, опершись спиной о подъемную часть дивана. Лицо подпиравшей ее женщины было рядом, совсем рядом. Брезгливую гримасу, искривившую ее губы, я разглядел хорошо. В ответ я по-волчьи ощерил зубы.

– Больно! – простонала черноволосая. – Не напирайте на диван, умоляю!..

– Знаешь, у меня вместо мозгов свиной студень. Я чего-то не схватываю…

– Вызови полицию, пьяный придурок! – В ее голосе послышались плачущие нотки. Диван у меня был и вправду тяжелый. – Позвони, или мы сейчас взорвемся вместе…

– Секс-бомба бабахнет? Ну хорошо, хорошо, раз ты такая добросовестная, можешь остаться на ночь. Но только уговор: передай Харварду, что я все равно не согласен. Передашь?

– Не-ет! – выдавила она. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– А я не могу лежать в постели с женщиной, до такой степени неискренней со мной…

Я попробовал облегчить ее тяготы. Хотя бы частично. Подъемная часть старой развалины, на которой я спал, весила около тонны. Вместе с грудями, каковые на ней возлежали. Фиксатор давным-давно не работал. Диван у меня постоянно находился в рабочем положении.