Владимир Константинов - Зверь

- А вы шалун, дружочек! Ах, какой вы шалун! - Я потрепал его жирный подбородок. - Но вы мне нравитесь! Положительно нравитесь! Я люблю вот таких вот - смелых, решительных.

- Вы согласны?! - радостно проговорил бармен, ещё не веря своему счастью.

- Вы не оставляете мне выбора, проказник вы этакий!

Только-что пристававшая ко мне гетера что-то сказала своей подруге и обе громко и вызывающе рассмеялись, презрительно глядя на нас. Но они нас уже не интересовали.

- Я освобожусь ровно через час, - сказал бармен.

Я посмотрел на часы.

- Хорошо. Я заеду за вами в двенадцать. - Я отхлебнул пива, скорчил брезгливую мину. - А вот пиво у вас эрзац. Как вы только это пьете. До встречи, дружочек! - Помахав бармену на прощание рукой, легкой походкой направился к выходу.

Я был очень собой доволен. Дело сделано. Теперь этот рыжий павиан, представитель сексуальных меньшинств, большой любитель мальчиков, вот где у меня сидит. Теперь он мне раскажет не только то, что знает о своих гнусностях, но и то, о чем лишь смутно догадывается. Факт.

Двухкомнатная квартира бармена действительно находилась в центре города на улице Крылова рядом с Домом офицеров в доме ещё довоенной постройки. Обставлена она была безвкусно, но помпезно. Дорогая итальянская мягкая мебель яркой и аляповатой расцветки. По стенам развешены картины в громоздких золоченых рамах. Ковры, хрусталь и все прочее, что долженствовало свидетельствовать о приличных доходах хозяина. У этого субъекта наверняка есть какой-то побочный заработок. Но он меня сейчас мало интересовал. Пора было приступать к делу.

- Анри, посмотри пока телевизор, а я что-нибудь приготовлю, проговорил бармен, намереваясь удрать на кухню.

Мы познакомились в машине и он отчего-то сразу стал называть меня на французский манер.

- Успеется, Паша, - насмешливо сказал я своим обычным голосом. Садись. - Я указал на кресло напротив.

Он застыл с таким выражением лица, будто за моей спиной увидел приближающийся конец света или судный день. Глазки округлились, полные щеки затряслись.

- Анри, я чего-то не понимаю, - жалко пролепетал он, часто-часто махая рыжими ресницами, будто намеревался взлететь. Но сила тяжести была столь непомерна, что у него дрожали ноги, с трудом удерживая огромное, рыхлое тело. - А как же...

- Сидеть! - заорал я.

Он поспешно плюхнулся в кресло, трусливо вжав голову в плечи, ожидая неминуемой расправы.

- Слушаюсь! А как же, Анри...

- Молчать! - закричал я пуще прежнего и грохнул кулаком по журнальному столику, отчего круглая хрустальная пепельница подскочила, встала на ребро и скаталась к ногам хозяина. - Какой я тебе ещё Анри?! Для тебя я Андрей Петрович! Понял ты, таракан безмозглый!

- Понял, - тут же охотно согласился он. Скуксился, плаксиво спросил: Вы меня убьете?!

- Там будет видно по обстоятельствам. - Я достал из кармана диктофон, включил. - Каждое твое слово будет зафиксировано на пленку и проверено. И если ты мне соврешь, то... Словом, советую тебе этого не делать.

- Да-да, я понимаю, - закивал он. - Не извольте беспокоиться. Я все как есть, правду и ничего кроме правды.

- Что ж, начало нашего диалога мне положительно нравится. У тебя есть шанс сохранить свою никчемную жизнь. Так держать! Как твоя фамилия?

- Коржавин. Павел Павлович Коржавин.

- Ты, Коржавин, ответь мне - куда ты дел Игоря?

- Какого Игоря?

Его вид свидетельствовал, что он уже вообще ничего не понимал в происходящем. Ничегошеньки. Кто я такой? И зачем мне понадобился Игорь? Из этого я сделал вывод, что к смерти мальчика этот хомо вульгарис не причастен.

- Ты что, кабан, издеваешься?! - зарычал я. - За такие шутки я быстро сделаю из тебя парнокопытного. Все оставшуюся жизнь будешь хрюкать на людей.

- Извините! Вы очевидно имеете в виду Игоря Новосельцева? - Волна страха, парализовавшая волю Коржавина, прошла и у него стали проявлятся иные человеческие чувства. Глаза наполнились слезами. Он развел руками, печально проговорил: - Увы! Я о нем ничего не знаю. Вот уже больше месяца, как он исчез. Я было предпринял попытки его найти, но они оказались безуспешными. А вам что-нибудь о нем известно?

Я достал из кармана рисованный портрет Игоря, показал его Коржавину.

- Это он?

Едва взглянув на портрет мальчика, с ним приключилась истерика.

- Да, это он! - воскликнул. Заплакал, запричитал: - Что вы с ним сделали?! Игорек! Милый мой мальчик! Что они с тобой сделали?!

- Молчать! - вновь грохнул я кулаком. - Всякие тут Иуды Искариоты будут мне истерики, понимаете ли, учинять, вопросы глупые задавать. Не позволю! Придется выписать надежного "лекаря". Он быстро отправит тебя к праотцам в параллельные миры. Вот там ты и расскажешь о всех своих мерзостях.