Михаил Март - Сквозь тусклое стекло

— Шандарахнуло крепко, обломки на двести метров раскидало. Дистанционная бомба большой мощности. Подкладывал ее опытный подрывник. Так, чтобы машину раскололо пополам. Пять трупов. Денег собрали девять тысяч долларов. Какую-то часть разворовали зеваки. Людей было много. На первых этажах трех домов окна повыбивало взрывной волной. У одного трупа найден пистолет «браунинг» калибра 7,62 с патронами от «ТТ» и коробка с драгоценными камнями. Она не пострадала, сделана из прочной стали. В машине уцелели остатки от мешков, застежки-молнии, металлические пряжки. В мешках пепел, но очень похожий на прессованные пачки денег. Мы не трогали, боялись рассыплется. Работают ваши ребята из управления. Сохранились инструменты, связка с отмычками, а также складная лестница из легкого металла. На трупах, что не сгорели, комбинезоны с ярлыками «МЧС». Документов не обнаружено.

Кулешову показали трупы, поддающиеся опознанию.

— Игумнов. Знаю такого, а второй — Спирин. Знатный вор. Лет пять о нем ничего не слышали. Илларион Гаврилыч. Его так и звали Гаврилычем. Обхитрить таких волков мог только один человек — Дербенев. Но именно Игумен сжег Дербенева в машине. Ему отплатили тем же. Стопроцентная месть. Подрывника даже деньги не интересовали.

— Или подрывник не знал о том, что Игумен везет деньги, — предположил подполковник Семушкин.

— Знал. Он же следил за ним. Маршрут мстителю был известен, и он поджидал жертв здесь. Пульт дистанционного управления не мог сработать дальше ста метров, значит, он не ехал следом за ними. Город пустой и нельзя не обратить внимание на машину, идущую следом. Мститель знал план ограбления. Выходит, он был знаком с Игуменом, а то и участвовал в операции, но остался верен Дербеню, которого Игумен убрал со своего пути.

— Похоже, товарищ полковник, вы все знаете, и дело можно считать закрытым, не открывая его.

— Если бы так, Семушкин, я не допустил бы ограбления. На такой фокус мог пойти только Дербень. Его не стало, и мы забыли о планах супервора. Я и предположить не мог, что кто-то рискнет взять его дело на себя. Дербень ни с кем не делился своими планами. У него каждый сверчок знал свой шесток, а общую схему знал только он один. Так что, Семушкин, у меня нет ответов. Есть только вопросы, которые некому задать.

Капитан Степанов приехал на Кутузовский к восьми утра. С четырьмя квартирами уже все было понятно, но старший по охране подъездов Симаков настаивал на его приезде, й Степанов, как человек дотошный и дисциплинированный, не мог оставить сигнал без внимания.

— Ну докладывай, Симакрв, что у тебя?

— Я тут решил сделать уборку в квартирах, которые арендовал покойный Гурьев. Они же ему больше не нужны, да и денег за них никто перечислять не будет. Начал с квартиры, куда приходили женщины и из которой Савелию Георгиевичу звонили перед смертью.

— Короче, приятель. Мы провели обыск в обеих съемных квартирах, можешь делать в них что хочешь.

— Плохо провели. Вот.

Охранник достал фотографию и протянул ее капитану. На ней были изображены две девушки, сидящие за столиком ресторана, с бокалами в руках. На заднем плане видны другие столики, официант с подносом, оркестровая площадка и даже зеркальный шар, прикрепленный к потолку.

— Где ты это взял?

— Упала за тумбочку у кровати и застряла между стеной и плинтусом. Я подумал, что снимок нужный. Девушка справа — Оксана, горничная Гурьева. Но если он снимал квартиру на десятом этаже подпольно, она не должна была знать о ней. Проболталась бы Анне, жене банкира.

— Гурьев и с горничной спал. Он оплачивал ее апартаменты в десяти минутах ходьбы от этого дома. И сюда мог ее водить. Меня больше интересует другая девчонка. По описанию она похожа еще на одну потеряшку. Ладно, спасибо, Симаков. Задал ты мне задачку, а то у меня их не хватало.

— Это еще не все, капитан. Помнишь, мы ключ нашли в кармане фокусника во второй квартире? В кармане его пиджака, в шкафу.

— Помню. С номером 127 на брелоке. И что?

— Он не подошел к квартире. Я пошел туда делать уборку, а он в скважину не влезает. Ключик сложный и рисунок другой.

Охранник подал Степанову ключ с золотой медалькой.

— Значит, он от банковской ячейки, другого варианта быть не может.

— Это ты уж сам разбирайся.

— Молодец, Симаков. Зря ты из ментуры ушел, отличного опера потеряли.

— Меня «ушли». Но я не жалею, тут безделье, но платят нормально, а там язык на плече, а в кармане фига.