Алексей Хапров: Сын Духа Святого

— Это твоя учительница, — сказала мне мать. — Знакомься. Ее зовут Нина Николаевна.

Нина Николаевна ласково посмотрела на меня, приветливо улыбнулась и погладила по голове.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Игорь, — робко ответил я.

— А фамилия?

— Смирнов.

— Очень хорошо, — сказала она. — Надеюсь, мы с тобой подружимся. Становись рядом с ребятами. Ты будешь учиться вместе с ними. Это твои будущие друзья.

Я присоединился к детям, и стал с любопытством рассматривать своих "будущих друзей". Они, в свою очередь, с интересом изучали меня. Я практически никого из них не знал. Лишь несколько человек были мне более-менее знакомы. Они жили в нашем доме, и я периодически видел их, когда гулял во дворе. Затем к нам стали подводить других детей, и мы увлеченно занимались визуальным знакомством друг с другом.

Директор школы, невзрачный пожилой мужчина в сером костюме, произнес приветственную речь. Грянул торжественный марш. К нам подошли старшеклассники, взяли каждого из нас за руку, и повели вверх по ступенькам…

Вспоминая свой первый школьный день, я вдруг почувствовал огромное, просто нестерпимое желание взглянуть на наш "Выпуск". На эту старую, пожелтевшую от времени, фотографию, где мы еще такие маленькие, такие юные, такие по-детски наивные и простые. Где же он есть? Когда я продал мебельную "стенку" и освобождал ее от вещей, я, по-моему, положил его вместе с книгами.

Я сделал усилие и поднялся с раскладушки. Голова тут же закружилась, в глазах заплясали звездочки, в ушах неприятно засвистело, ноги задрожали, а желудок пронзила острая резкая боль. Пять дней ничего не есть — это, все-таки, не шутка. Какое жалкое зрелище я, наверное, представляю сейчас со стороны.

Подобравшись к пакетам с книгами, которые были свалены в углу, я принялся их осматривать. Наконец, я увидел большую темно-зеленую корочку, покрытую густым слоем пыли. Когда же я в нее последний раз заглядывал? Что-то уже и не помню. Наверное, где-то лет двадцать назад.

Я вытащил корочку из пакета, смахнул с нее пыль, вернулся на раскладушку, и с волнением раскрыл. Вот они, мы! Счастливые, искренние, непосредственные! А вот и я. Улыбаюсь в объектив, и еще не знаю, какая страшная судьба ожидает меня впереди.

Коренев, Гребенюк, Петров, Андреев. У каждого из них жизнь сложилась по-разному. У кого-то лучше, у кого-то хуже. Периодически я сейчас вижу только Костю Андреева. И то лишь потому, что он живет в одном со мной доме. Видеться-то мы видимся, но при этом совсем не общаемся, и даже не здороваемся. Он меня сторонится, и откровенно мною брезгует. Проходя мимо, всегда отворачивается, как будто никогда не был со мной знаком. Это только в детстве можно чувствовать себя равными друг другу. Ведь дети не думают о будущем. Они живут одним днем, и не воспринимают мир сквозь призму циничного прагматизма, который приходит в более зрелом возрасте. Сейчас между нами уже не осталось ничего, что могло бы нас связывать, кроме, может быть, памяти. Но память о школьных годах — это понятие относительное, и ни к чему не обязывающее.

Роман Коренев. В младших классах мы сидели с ним за одной партой, долгое время жили в соседних домах, вместе ходили в школу, вместе играли во дворе. Затем его родители получили другую квартиру. В новом доме у него появились другие приятели, и наша дружба постепенно угасла.

Олег Гребенюк. Даже сейчас, глядя на него, я ощущаю острую неприязнь. Это был несомненный лидер нашего класса. Интересный собеседник, хороший выдумщик. Он словно притягивал к себе остальных. Но с годами его лидерские качества трансформировались в откровенную заносчивость и высокомерие. В нем в самой полной мере проявились такие пороки, как себялюбие, тщеславие, эгоизм. Я всегда чувствовал свою слабость перед ним. Меня всегда подавляла его непоколебимая уверенность в собственных силах. Он раз за разом насмехался надо мной, словно получая от этого какое-то иезуитское удовольствие, а мне никогда не хватало духу вступить с ним в открытый конфликт. Я понимал, что победа вряд ли останется за мной. Его судьбу тоже нельзя назвать счастливой. Жизнь у него не задалась, и со временем он откровенно спился. Так что лидерство в детском возрасте не всегда является залогом дальнейшего успеха.

Кто никогда не являлся среди нас лидером, но, тем не менее, достиг жизненных высот, так это Слава Петров. Вот он, белобрысенький, с ясными, чуть удивленными глазами. Сейчас он известнейший художник, которого знают не только в нашей стране, но и во всем мире. В нем была какая-то своеобразная живинка, порой кажущаяся странной тем, кто вечно стремится ко всеобщему сходству и стандарту. Я стараюсь не думать о нем, хотя он был моим другом. Может быть, даже самым лучшим другом за всю мою жизнь. Таких верных и преданных друзей, как он, у меня впоследствии больше не появилось. Но наша дружба резко оборвалась. И виной этому был я. Мне очень стыдно вспоминать причину этого разрыва. Стыдно и горько. Эта душевная рана, наверное, не заживет во мне никогда. Так же, впрочем, как и некоторые другие мои душевные раны.