Алена Винтер - Чарующая улыбка валькирии

Роман с раздражением потер лоб. Он представил, как генерал Риммин недовольно морщится во время доклада о проведенной операции. Вовлек в расследование Полину, переспал с женщиной, замешанной в преступления, которые он собственно и пытается раскрыть, да еще и влюбился в нее, потерял контроль над ситуацией и позволил себя вычислить. Одни чувства и эмоции. Какую оценку даст генерал Риммин, узнав о проделанной работе? В памяти всплыло лицо Леоны, разбросанные по подушке волосы, когда она лежала у него в объятиях, и кровь на диване в квартире Табо Мацебе. Потом Роман вообразил, как, блеснув синими глазами, архангел Гавриил с широкой улыбкой на губах достает пистолет и стреляет в него. От этой мысли стало не по себе. Роман быстро повернулся к Анджело Бьянки и увидел, как тот бросил взгляд на хронометр точно такой же, как у него. Автоматически он посмотрел на свое запястье, это привлекло внимание Бьянки. Тот улыбнулся, заметив очевидное сходство, но тут же лицо его стало серьезным.

Машина подъехала к воротам особняка, в котором жил шеф карабинеров. Шофер открыл окошко и выглянул наружу. После этого их пропустили внутрь. Против воли Роман ощутил волнение. Раньше в ситуациях, казавшихся безысходными и опасными, он оставался спокойным и сосредоточенным. Сейчас же не мог сконцентрироваться. Роман задержал дыхание и начал медленно вести отсчет от двадцати. Такой прием позволял прийти в себя. Окружающее замирало, словно все происходило в режиме медленной съемки. Роман мысленно покидал свое тело и смотрел на происходящее со стороны – осторожно и непредвзято. Вот он выходит из машины и поднимается по ступеням, ведущим к главному входу. Сердце ритмично стучит в груди, успокаивается, пульс уже не столь частый, как минуту назад. Роман наблюдал, как к нему подходит Карло Моретти. В конце коридора он увидел Альдо Кондотти, который почему-то остался стоять на месте. Он был похож на спринтера, замершего на старте.

– Сеньор Сафонов, – кивнул Карло Моретти.

Роман невежливо уставился на его длинный тонкий нос и яркие губы, растянувшиеся в приветственной улыбке.

– Следуйте за мной, – сказал Моретти после небольшой паузы, в течение которой позволял рассматривать себя.

Роман молча направился за ним, сверля взглядом спину. Все внутри говорило, что время задавать вопросы еще не пришло. На душе отлегло: он вдруг отчетливо понял, что сейчас его убивать не станут. С теми, от которых хотят избавиться, не намериваются вести беседы. А в том, что предстоит разговор, Роман не сомневался.

Они пересекли уютную гостиную и вышли на открытую террасу. Теплый ночной воздух почти не колыхался, застыл на месте, словно прислушивался к глухим шагам гостя. Роман осмотрелся. Терраса была густо обсажена высоким кустарником, который скрывал ее от посторонних взглядов. Правый угол освещал небольшой фонарь, привинченный к стене дома. Там же стоял невысокий столик, возле которого находилось кресло. Обратив внимание на сидящего в нем человека, Роман вздрогнул. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на безобразные ожоги, покрывающие лицо и шею мужчины. Карло Моретти указал рукой на мягкий диванчик, стоящий напротив стола.

– Присаживайтесь, – сказал он и покинул террасу, оставив гостя наедине с обожженным мужчиной.

Роман медленно подошел к дивану. Человек в кресле молчал, вслушиваясь в тихие движения гостя.

– Знаю, что вы искали меня, – наконец сказал он низким, очень приятным на слух голосом.

– Простите, – опешил Роман. – Искал вас?

– Во избежание недоразумений позвольте представиться, – сказал мужчина и протянул руку. – Лука Кондотти.

Роман пожал руку и поежился. Кожа с ужасным на ней рисунком была теплой и сухой на ощупь. Она не вызвала неприятных ощущений при прикосновении, хотя изначально воображение сказало, что дотрагиваться до нее мерзко. Ожоги были бугристыми, но гладкими. Мизинец и безымянный палец приклеились друг к другу. Ногтей на них не было, а на остальных пальцах они расплавились и растеклись, приобретя странную форму. Роман отпустил руку и завороженно посмотрел в лицо мужчины.

– Лука? – вырвалось у него. – Вы…

Он замолчал.

– Неприятное зрелище, – сказал Лука, кончики его изуродованных губ вздрогнули и опустились вниз. – Что предложить вам выпить?

Голос его был радушным и мягким, словно он разговаривал с другом.

– Не знаю, – ответил Роман, не отрывая взгляд от слипшихся век. – Воду, наверное.

Лука тихо рассмеялся.