Наталья Андреева: Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире

Sirena и Nabat объявляют о своей помолвке. Свадьба будет виртуальной, заявки на участие присылайте на адрес нашей электронной почты. Поздравления тоже. Sirena и Nabat

А развод? Тоже будет виртуальным? Сочувствующие

А первая брачная ночь? Любопытные

А дети? Несчастные родители

Зрители в напряжении: что-то должно произойти. Комната Виолетты. Блондинка уже успела принять изрядную дозу спиртного и теперь пытается черным карандашом провести ровную тонкую линию под своим левым глазом.

— Черт! — выразительно ругается она, промахнувшись на пару миллиметров.

В дверь раздается стук.

— Ввалитесь, — не очень внятно бормочет Виолетта.

Люська заходит в ее комнату с пакетом в руках:

— Вот. Ты просила.

— А! Туфельки! С-спасибо.

— Когда ж ты успела так надраться? — осуждающе смотрит на нее Апельсинчик.

— Не твое дело.

— Смотри не упади на таких высоких каблуках. Пойду займусь ужином. Мы с Алексеем ждем тебя в гостиной.

Как только за Люськой закрывается дверь, Виолетта вновь прикладывается к бутылке. Вскоре ее вечерний макияж с грехом пополам закончен. Блондинка втискивается в узенькое бархатное платье ярко-синего цвета и достает из пакета свадебные Люськины туфли. Причмокивает языком от восхищения, надевает.

Ее первые шаги к дверям не слишком уверенны. Правая нога как-то странно подгибается.

— Черт! — снова ругается Виолетта…

…Алексей Градов и Люська-Апельсинчик внизу за беседой. Оба весьма выразительно молчат. Так проходит минут десять.

— Спустится она наконец или нет! — в сердцах говорит Люська.

— Ты меня боишься, да? — спрашивает Градов. — Боишься остаться со мной наедине?

Люська молчит. Градов смотрит наверх:

— Не переживай, кажется, дверь открылась. Сейчас наша красавица придет.

Наверху неровное цоканье каблучков. Камера в коридоре на втором этаже показывает, как блондинка неуверенно идет к лестнице. Что-то ее беспокоит, на лице у Виолетты нескрываемое раздражение.

— Надо же, а? — бормочет она. — Что за черт?

На верхней ступеньке лестницы она задерживается, словно примериваясь, как бы половчее дальше ступить.

— Вета, тебе, может, помочь? — кричит Алексей Градов.

— Шел бы ты на…

Правая нога Виолетты в Люськиной свадебной туфле, поставленная на вторую ступеньку лестницы, вдруг неловко подворачивается. Рукой Виолетта судорожно ищет опору, но слишком уж много она выпила. Покачнувшись, блондинка теряет равновесие и долго, слов но в замедленной киносъемке, катится с крутой лестницы. Где-то на последних ступеньках раздается не приятный хруст.

— А-а-а! — кричит Люська.

Через несколько секунд все кончено: Виолетта лежит внизу, шея свернута набок, задравшаяся юбочка короткого синего платьица открывает ее великолепные длинные ноги до самых трусиков.

— А говорят, пьяных Бог бережет, — некстати бормочет Алексей Градов.

— А-а-а! — уже тише стонет Люська. И совсем шепотом: — Может, она жива?

Градов подходит к Виолетте, находит пульс на ее тонкой руке.

— Типичный несчастный случай, — говорит он.

— Отчего?! Она что, ни разу пьяная по этой лестнице не спускалась?! — кричит Люська.

Градов смотрит на туфли, которые на ногах у блондинки. Осторожно снимает обе, пробует на прочност каблук сначала левой, потом правой туфли.

— Как называется эта штука? — негромко спрашивает он у Люськи.

— Какая?

— Ну та, что держит каблук.

— Супи… супинатор, — шепчет Апельсинчик.

— Так вот: у правой туфли этот супинатор, кажется сломан.

— Не может быть! Они же совершенно новенькие мои туфли! Я их всего пару раз и надевала!

— Значит, кто-то постарался. Не ты?

— Я не… не знаю, о чем ты говоришь. Ты… ты знал, что она их наденет.

— Но я не знал, что она так напьется. Чтобы со сломанным супинатором так удачно упасть с лестницы и сломать себе шею, нужно определенное везение.

— Как же ты ее не любишь! Не любил… Как можно?

— Получила, что хотела.

— Это были мои туфли, — вдруг в ужасе шепчет Люська. — Ты понимаешь?! Мои! У нас просто оказался одинаковый размер!

— Думаешь, что я хотел убить тебя, а получилось, что Виолетту?

— Ничего я не думаю!

— Нам надо немедленно выйти отсюда.

— Да-да. Это конец. Я с тобой здесь не останусь. Ни за какие деньги.

— Погоди. Нам надо поговорить.

— О чем?

— Объясниться.

— Ты убийца. Я теперь знаю: ты убил их всех.