Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе

— Что, опять проблемы с няней?

— Представь себе, да! — с вызовом сказала Люська. — Ну не везет мне на них. Я знаю, что до обеда у тебя лекции в институте, муж меня прикроет. Но хотя бы во второй половине дня?

— Во второй половине дня я везу Касю к работодателю. Извини.

— Какую еще Касю? — ревниво спросила Люська.

— Ту самую женщину, которую я приютила. Но, возможно, вечером…

— Вот и отлично!

— Люсенька, я ничего не могу обещать…

— Значит, мы договорились! До вечера с ней Петька посидит. Тебе ничего не надо делать. Заехать и проверить, как у них дела. К одиннадцати вернется Сережа, а к полуночи я. У меня запись.

«А утром мне на работу, — невольно вздохнула Люба. — И когда, спрашивается, мне стеклить балкон? Не успеешь оглянуться, как зима настанет!» Невольно она бросила взгляд на телефонный аппарат, под которым лежали аккуратно вырезанные газетные объявления. «Муж на час».

— …Люба, я очень рассчитываю на твою помощь, — тараторила Люська. — Я уверена, в ближайшем будущем случится что-то такое, что мы все в обморок упадем! Я должна оказаться там первой.

— Где? — удивилась Люба.

— В месте, где это случится! Мне нужна сенсация! Криминальная сенсация! То, чего еще не было!

— Боюсь, что это невозможно, — невольно вздохнула Люба. — Все уже было.

— Брось! — запротестовала неисправимая оптимистка Люська. — Надо верить в свою удачу! Мы им всем еще покажем! Чао! Завтра увидимся!

«Кому это им?» — подумала Люба, положив трубку, и заметила, что Кася смотрит на нее вопросительно.

— Это моя лучшая подруга. Апельсинчик, — пояснила Люба. — Да, та самая. Мы вместе учились в школе. А точнее, все десять лет просидели за одной партой.

— О! — только и смогла выговорить Кася. И повторила: — О!

— Завтра мне надо к ней заехать и приглядеть за моей крестницей.

— Конечно, конечно! У вас такие друзья! — с уважением сказала Кася.

— Но сначала мы поедем к… В общем, я, кажется, нашла тебе работу. Но работа сложная, — сразу предупредила Люба. — Этот человек болен и у него тяжелый характер.

— Нет такого человека, с которым я не смогла бы ужиться, — уверенно сказала Кася. — А больные это все равно что дети. Уж с детьми-то я ладить умею! Дети — это… Это счастье!

В ее голосе была такая тоска! Люба поняла, что Кася очень любит детей и скучает по своим воспитанникам.

— Ты звонила подруге? — строго спросила она.

— Да, — кивнула Кася.

— И что она сказала?

— Ничего.

— То есть?

— Сказала: «Хорошо, я соберу твои вещи».

— И когда тебе надо за ними заехать?

— В любое время.

— Ладно, разберемся.

…Неизвестно, кто из них больше волновался, когда они ехали к Климову. Люба, ко всему прочему, сидела за рулем машины. Когда ей было не ко времени, она не упускала возможности попрактиковаться в вождении. За рулем Любовь Александровна Петрова чувствовала себя не слишком уверенно, и машина у нее была под стать ее же способностям. Маленькая, чтобы не было проблем с парковкой, с маломощным двигателем, поскольку Люба боялась высоких скоростей, но зато иномарка, из салона, чтобы чинить по гарантии. Ведь автомеханики относились к разряду сферы обслуживания, сталкиваться с которой Люба боялась до смерти. Она надеялась, что новая машина долго не будет ломаться. Машину Люба взяла в кредит и по этой причине оформила полную страховку. Теперь она чувствовала себя относительно спокойно. И еще одна деталь: машина была нежно-сиреневого цвета. Когда Любовь Александровна Петрова, выбирая ее по каталогу, остановилась на сиреневой, то ругала себя последними словами. Будут насмехаться. Дамочка, да еще на сиреневой машине! Но поделать с собой ничего не могла. Она знала, что Стас тоже не удержится от язвительного замечания. Но со Стасом они расстались.

— Любовь Александровна?

— А? Что?

— У вас такая красивая машина!

— Спасибо.

— Мне нравится! Честное слово! — с детским восторгом сказала Кася.

«Как-то нас встретит Климов?»…

Дом, в котором он теперь жил, был новенький, элитный, с подземной парковкой, консьержем, и оборудован видеокамерами. Но, как и велел Климов, за его гостями велось только наружное наблюдение. Охранники топтались на лестничной клетке, в квартиру их не впускали. Люба и Кася прошли фейс-контроль, из-за железной двери с тремя замками дали добро. Георгий Кимович надежно заперся в крепости, только что не вырыл ров. Дверь им открыл Борис. Он вновь был в белоснежной рубашке с коротким рукавом и брюках классического покроя. Офисный вариант. Ему шло. Помощник Климова неприязненным взглядом скользнул по Касе и нелюбезно сказал: